В Олимпии и в некоторых метопах Парфенона мы встречаемся с широко распространенными сюжетами из греческой религии. Они же служили темами для первого великого живописца, Полигнота Тасосского, чьи настенные росписи, изображавшие сцены из «Илиады» и «Одиссеи», видел Павсаний в Афинах, Платее и Дельфах. Полигнот пользовался только четырьмя красками: белой, красной, черной и охрой; он почти не применял оттенков и с большой экспрессией изображал действия и эмоции. По мнению Аристотеля, Полигнот как живописец и Софокл как драматург показывали людей, превосходящих нас душевными качествами и раскрывающими эти качества; то же самое можно сказать о скульптурах Поликлета.

Интерес к героической тематике был настолько распространен, а любовь к этим качествам, ценившимся во многих государствах греческого мира, настолько глубока, что они стали основной темой первого обширного исторического труда, сочиненного в Греции. Геродот Галикарнасский написал историю Персидских войн, в которой он противопоставил культуру Греции культуре негреческого мира. Геродот, родившийся на узкой береговой полосе, где встречаются Греция и Азия, много путешествовал по всему известному миру. Все, что он видел и слышал, служило пищей для его пытливого ума – и погребальные ритуалы скифских царей, и курдючные овцы Аравии, и происхождение финикийцев, и плавания вокруг Африки, и цвет ливийской соли; он изложил свой обширный и разнообразный материал в традиционной форме сказок (logoi), созданной его ионийскими предшественниками – логографами. Как «Гомер» превзошел авторов эпических песен, создав великую эпическую поэму, так и Геродот превзошел своих предшественников, вплетая свои «сказки» в историческую канву. Его плавный стиль даже в переводе обладает непревзойденной прозрачностью и очарованием, превосходно подходя для устного чтения длинного рассказа. Полем его исследований служило все протяжение человеческой памяти и границы известного мира; он сочинял собственные «сказки» или привязывал «сказки» предшественников к конкретным районам. Единство его материала обеспечивалось не только складом его ума, но и центральной драматичной темой – конфликтом между Западом и Востоком.

Из-за особенностей мышления Геродота назвали «отцом истории». В то время как другие записывали, Геродот исследовал: почему додонских жриц называют голубками, почему разливается Нил, почему скифы – кочевой народ, почему Греция и Персия начали войну и т. д. Смысл истории (historia) в исследовании, и письменная история есть результат исследований. Именно в таком смысле следует читать первые слова труда Геродота: «Таков вывод исследований Геродота Галикарнасского: время не должно лишать человечество прошлого, нельзя предавать забвению великие и чудесные деяния греков и негреков, а также и причину, почему они затеяли войну друг с другом». Однако одних исследований недостаточно, нужно иметь еще твердые суждения для оценки точности итога. Геродот предпочитал писать лишь о том, что знал сам, но нередко ему приходилось полагаться на слухи. Из-за этого он порой приводит несколько различных рассказов и выделяет один из них как наиболее вероятный, но не совершает характерную ошибку – не считает наиболее вероятный ответ безусловно истинным. Иногда он с чрезмерным доверием относится к событиям далекого времени или в дальних странах, иногда он просто тонет в колоссальном объеме информации, но в целом он предстает неизменным приверженцем здравого смысла, подкрепляя его жизненным опытом.

Центральной идеей Персидских войн, а следовательно, и своего сочинения, Геродот считал столкновение двух культур, или, точнее, двух групп культур – греческой и негреческой, и такой широкий подход обогащал метод Геродота и способствовал углубленному пониманию темы. В политическом смысле Геродот рассматривал это столкновение как борьбу духа свободы с проявлениями деспотизма, и он всецело осознавал значение итога этой борьбы для будущего всего мира. Его финальное исследование касается конечных причин исторических событий. Случайность, по его мнению, играет столь важную роль в жизни каждого человека, что того нельзя назвать счастливым, пока смерть не освободит его из-под власти случая. В жизни народов и великих людей, определявших судьбу народов, Геродот видел проявление божественной воли, наказывающей чрезмерные амбиции, неблагочестие и пустую самонадеянность. Бог, вмешиваясь в людские дела, ревнив и несет гибель: он сокрушает престолы великих мира сего, и под их обломками часто гибнут бедные и невинные. Так и в мире природы божественное провидение обеспечивает равновесие между враждующими видами. Вера и наблюдения не позволили Геродоту пойти дальше, он не осмелился вслед за Эсхилом оправдать деяния Бога в терминах людского правосудия.

Конечно, его история не лишена недостатков. Как и его современники, Геродот верил в действенность оракулов, в вещие сны, в явления «героев». Как путешественник, долго не имевший родного города, он расширил свои представления о человечестве, но оставил без внимания полисную политику. Поэтому он оценил величие афинской демократии, но не смог понять природу и причины реформ Клисфена. Не был он и полководцем: он мог описывать снаряжение и разбираться в принципах, но не понимал и не мог воссоздать тактику, применявшуюся в сухопутных и морских сражениях. В духе своей эпохи он вкладывал в уста своих персонажей речи для оживления повествования и для передачи их суждений, но отнюдь не утверждал, что эти речи повторяют то, что действительно говорили Крез или Ксеркс. Однако эти, по мнению современного читателя, недостатки и странности становятся совершенно несущественными, если принять во внимание широту интересов Геродота и его оригинальность, а также его уверенные и здравые суждения о людях и жизни.

Как мы видим на примере Геродота, путешествовать стало намного проще, чем когда-либо раньше. Всеобщий мир, безопасность мореплавания и рост торговли способствовали обмену товаров и идей между людьми, особенно в Афинах, центре морской торговли. Хорошим примером служит сам Геродот. Он жил в Галикарнассе и на Самосе, около 445 г. приезжал в Афины, где устраивал публичные чтения, и в 443 г. стал гражданином Фурий. Такая легкость перемещений оказалась особенно полезна для философских школ. Анаксагор, Эмпедокл и Зенон – современники Геродота и Софокла – знали учения друг друг и критиковали их. В то время наибольшим влиянием пользовался Анаксагор, поскольку он жил и учил в Афинах, став близким другом и учителем Перикла.

Анаксагор из Клазомен (ок. 500–428 гг.) был создателем оригинальных теорий о материи и разуме. Частицы материи, утверждал он, могут бесконечно делиться и отличаются бесконечным разнообразием, благодаря чему их количество, размеры и свойства неограниченны. Материальный объект состоит из множества частиц всех видов; его конкретные свойства определяются преобладанием частиц определенного вида в его составных частях. Поскольку в любом материальном объекте встречаются частицы любых видов, то «всякая вещь включает в себя все вещи» и «частью всего будет все». Далее он объявлял «рождение», «рост» и «смерть» всего лишь этапами в процессе упорядочения и переупорядочения частиц. Однако он делал одно исключение, выделяя особую, независимую и существующую саму по себе субстанцию – Разум (nous) – самую тонкую и чистую из всех субстанций. Разум присутствует в некоторых объектах, особенно в человеке и других существах, обладающих душой (psyche), но не во всех. И там, где он присутствует, он управляет этим объектом.