Англ загадочно помалкивал. Взгляд его синих глаз изучаюшепробежал по могучей фигуре Томаса, остановился на его решительном лице сфамильной нижней челюстью и крепко стиснутыми губами.

— Ты хорош, — произнес он наконец. — В тебеесть воля и сила. Да и то, что сумел спуститься в наш мир и дойти сюда...словом, дорогой мой потомок, тебе нужно попытаться.

— Что? — не поверил Томас. — Тянуть?

Англ кивнул. В синих глазах были сочувствие и поддержка.

— Да. Честно говоря, пытались многие. Но кто знает, чтосудьба прячет в рукаве?

— Вряд ли что-то хорошее, — буркнул Томас.

Он оглядел кончик копья, там даже уцепиться не удастся двумяруками, место только для одной ладони. Да и древко слишком гладкое,отполированное множеством рук. В том числе и тех, кто безуспешно пытался тянутьраньше.

— Берись, — подбодрил Англ. — Как пройтимимо, не попробовав?

— За некоторые вещи браться, — отпарировалТомас, — только позориться.

— А вдруг?

Томас вздохнул, коснулся рукояти, пальцы легли неожиданноудобно, при всей гладкости рукоять как будто прилипает к ладони, но стоит чутьразжать пальцы, и она словно сама выскальзывает.

— Тяни, — сказал Англ настойчиво, — тыдолжен!

Чувствуя себя донельзя глупо, Томас потянул. Рукоять,естественно, не сдвинулась, Англ покачал головой с укоризной. Томас потянулсильнее, но по глазам Англа видел, что старается вполсилы, а это нехорошо; какбудто оскорбляет предка, и, сцепив зубы, потянул уже изо всех сил.

Рукоять дрогнула и начала выдвигаться, как будто иззастывающего клея. Вокруг древка образовался валик из древесины, что тянетсявроде бы следом, но не прилипает. Томас перевел дыхание, снова напрягся сновыми силами, на этот раз копье вылезло еще на ладонь. Англ ахал, заезжал тосправа, то слева, Томас понял по его лицу, что пока никому не удавалосьвытащить копье и на палец.

— Тащи же! — вскричал Англ ликующе. — Ещенемного!

Кровь гудела в черепе Томаса, как огромный водопад, кости исуставы трещали, а жилы напряглись так, что звенели. Задержав дыхание, онвытащил еще чуть, еще, а затем копье пошло так легко, что он едва не свалился сконя. Через мгновение копье оказалось в его руках полностью, простое иневзрачное, больше похожее на пику, которой можно колоть из-под руки, сверху ипрямо, а также при необходимости швырнуть в противника.

Англ вскричал ликующе, обнял Томаса за плечи, звонкорасцеловал в обе щеки, отстранил и всмотрелся радостными глазами.

— Я знал!.. Я знал!.. Моя кровь себя еще покажет!..Боги, как же счастлив бывает человек, у которого на земле осталось такоепотомство!

Томас отдышался, взвесил в руке копье.

— Легковато. А я все-таки рыцарь. Если копье не годитсядля таранного удара, то это уже не копье.

Англ помотал головой.

— Это не простое копье!

— Догадываюсь, — сказал Томас осторожно.

— Им убили бога, — сказал Англ. — Оно вобралов себя неимоверную силу. Тот, кто владеет этим копьем, будет непобедим в боях,его невозможно ни убить, ни даже ранить. Хозяин этого копья может пройти весьмир, совершая подвиги, может стать великим полководцем, может основать царство,а может и захватить готовое...

Мысли Томаса внезапно прыгнули на то поле, где его встретилисэр Болдуин, сэр Нэш и весь цвет их королевства. Как они готовы были вступить сним в бой, когда сообщили, что он недостоин быть королем, а на трон посадятэтого набитого дурака!

Огонь пробежал по жилам, воспламеняя вскипевшую кровь, мышцывздулись, он ощутил в себе неимоверную силу и вместе с тем ту веселую ярость,что несколько лет вела его в крестовом походе во главе отряда самых отважныхрыцарей, первыми принимавших бой и последними выходивших из боя.

Англ наблюдал за ним с одобрением, воин понимает воина безслов, Томас наконец спросил сильным голосом человека, готового к бою:

— Как звали героя, убившего бога?

Англ пожал плечами.

— Не знаю. Да и какой он герой...

— Как не герой? — удивился Томас. — Он жеубил бога! Или не убил?

— А если бог сам того хотел? — ответил Англ: — Этоерунда. Главное, что копье отныне непростое. Часть мощи умирающего бога перешлав него...

Томас насторожился, прервал осевшим голосом:

— Погоди-погоди! Я боюсь и подумать, о ком ты. Этотбог... кто? Как его имя? Когда его убили?

Англ подумал, сдвинул брови.

— Убили очень далеко отсюда, где-то в жарких странах.Говорят, даже не богом был, а только сыном бога... Правда, не понимаю, почемуон не перебил всех, кто пришел его схватить, не сжег город, не изнасиловал всехженщин? А так его распяли на кресте, а один из солдат, видя, как он мучается,тихонько кольнул острием именно этого копья под ребро. Ну, тот бог был такимхудым и немощным, что умер сразу... Зато копье, уж поверь, сталочудодейственным.

У Томаса закружилась голова, в ушах зазвенело. Перед глазамизамелькали видения жарких стран, толпы паломников, воины в блестящих медныхдоспехах, очень странных и смешных, только местные жители ничуть не отличаютсяот привычных сарацин...

— Так вот... — прохрипел он сразу пересохшимгорлом, — так вот... что это за копье...

— Да, — подтвердил Англ. — Я не знаю, почемуот такого слабого бога такая мощь, но с этим копьем ты получишь все, чтопожелаешь. И мой род, род Англа, сына Гота, поднимется выше всех, даже королибудут у твоих ног... да что там короли! Будешь попирать императоров, будешьнасиловать их жен и дочерей по праву сильного, никто и нигде не посмеет тебеперечить! Ты создашь державу, которую мечтали создать древние правители... мнекак-то один пленный грек рассказывал про Ксеркса, Македонского, Цезаря... ноони не смогли, а ты сможешь!

Томас с великим почтением пристроил копье на седле. Англпоощрительно улыбнулся.

— День был тяжелым? Пойдем. Я знаю, где тебе отдохнуть.

Томас запротестовал:

— Какой отдых? Мы с волхвом спустились сюда не дляотдыха.

— Твой спутник сейчас беседует с богами, — пояснилАнгл уважительным голосом. — Похоже, они давно знают друг друга. Тебеостается только подождать, от тебя ничего не зависит.

Томас пробормотал:

— Ну, если ничего не зависит...

Он повернул коня вслед за Англом. Тот ехал спокойный и суровый,облитый серебряным лунным светом. За широкой спиной на грубой кожаной перевязимеч, которым Томас успел попользоваться, в поясе неширок, очень похож на отца идядю в молодости. Разве что у сэра Эдвина даже в фигуре больше благородства,осанка лучше, сразу видно, что едет не просто очень сильный человек, но иблагородный...