Он натянул перчатки и продолжил восхождение, выйдя под благословенные лучи солнца; здесь все было окрашено золотом. Да, все богатство мира – здесь, под рукой. Ему никогда не понять бедных, их тупость, лень, отсутствие амбиций. Так много у них под носом – они что, не замечают? Как же смеют они ворчать, жаловаться и бросать на него мрачные взгляды, когда он идет и берет, что может? Пусть убираются с дороги, пусть падают. Он пойдет туда, куда хочет, и если понадобится отпихнуть их прочь или сокрушить – да будет так.

Да если б он даже родился в сточной канаве, он все равно добился бы сегодняшнего положения. Успех, победа у него в крови. Пусть дураки возмущаются и завидуют. Упорный труд, дисциплина и готовность ухватиться за представившуюся возможность – вот чего не хватает большинству. Зато в избытке – безграничная энергия на жалобы. Обида – растрата энергии; как кислота, она разъедает сосуд, в котором содержится.

Дойдя до закругления гребня, он сразу понял, что поджидает его не Колл. Но человек не был и незнакомцем. «Нижние боги, неужели? Опонны, это вы шлете мне благословение? Тяни меня вперед, Госпожа. Толкай его ко мне, Господин».

Молодой человек (вообще-то они были ровесники, но не в глазах Горласа) заметил его, медленно спешился и встал на тропе лицом к Горласу.

– Она же не настолько глупа, чтобы послать тебя сюда?

– Значит, ты знаешь, кто я.

Горлас улыбнулся.

– Я видел тебя всего несколько дней назад, на другой стороне улицы. У тебя был виноватый вид, ты это знаешь? Оглядывался, как трус… как тебя зовут? Я хочу знать твое имя, чтобы рассказать ей в подробностях, что сделал с тобой… и твоим трупом.

Человек неподвижно стоял, опустив руки.

– Я здесь не из-за Вазы, – сказал он.

– Хочешь думать, что сам все решил, пожалуйста, думай себе. Но должен сказать, что знаю ее очень хорошо – гораздо лучше, чем ты. Она трудилась над тобой, долбила голову – она просто привела тебя сюда за ручку, даже если ты по глупости этого не понимаешь. Разумеется, ей, вероятно, и не нужен был умник – он прочитал бы ее смертельные замыслы. Умный человек ушел бы прочь. Убежал бы.

Человек склонил голову.

– Для чего столько разговоров, Горлас Видикас?

Горлас вздохнул, оглянулся на горного мастера, который стоял рядом, смотрел и слушал – да, с этим еще нужно будет разобраться, – и снова повернулся к гостю.

– Раз ты так труслив, что даже не хочешь назвать своего имени, придется срезать твое лицо – и предъявить ей в качестве доказательства. Мастер! Рапира Мурильо еще у нас? Не помню, мы отправили ее с ним?

– Не уверен, сэр – хотите, пойду и проверю?

– Да, найди этому бродяге клинок. Любой сгодится – все равно он вряд ли знает, что с ним делать. И поживее, пока еще светло и толпа внизу не заскучала. – Он улыбнулся. – Они в последнее время стали кровожадны – это моя вина, ведь…

– Да, по поводу Мурильо…

– Ах, вот почему ты явился? Это была честная дуэль. Просто его мастерство не стояло вровень с моим.

– Где мальчик?

– Так все дело в нем? Просто поверить не могу. Он ведь не затерянный принц какой-нибудь? Вернее, не был?

– Был?

– Да. Боюсь, он мертв.

– Ясно.

– Так не передумал? – спросил Горлас. – Впрочем, это уже не имеет значения, ведь теперь я сам хочу, чтобы ты остался. Полагаю, ты можешь попытаться сбежать, но уверяю, я порежу тебя на куски, не успеешь ты забраться на коня, а он вполне годится для моих конюшен. Скажи, ты фехтуешь лучше, чем Мурильо? Тебе придется быть лучше. Намного.

Горный мастер, спустившись до середины тропы, уже прокричал распоряжения, и теперь какой-то юнец торопился наверх с мечом в руках – не с рапирой Мурильо; по виду, меч нашли в руднике. Тонкий клинок, сужающийся к изогнутому концу. По крайней мере сталь, однако ржавчина толстой коркой покрывала клинок, и оба лезвия были сильно зазубрены. Мастер поднес меч, и Горлас заметил, что рукоять даже без обмотки.

– Прости, что рукоять такая, – сказал Горлас. – Но, правда же, сам должен был подготовиться.

– А каково это, – спросил человек, – убивать старика?

– Это была честная дуэль…

– До смерти? Слабо верится, Видикас.

– Мне не нравится, когда мою фамилию произносят без уважения – особенно, раз ты даже не называешь мне свое имя.

– Ну ладно, твоя жена называет тебя Бесполезный; если тебе так больше нравится…

Горлас бросил клинок к ногам человека; взвился клуб золотой пыли.

– К бою, – прохрипел он. – До смерти.

Человек, похоже, не собирался поднимать оружие. Он так и стоял, чуть наклонив голову.

– Ты на самом деле трус, – сказал Горлас, обнажая рапиру. – Трус не заслуживает благородного обращения, так обойдемся без условностей…

– Я ждал, что ты это скажешь.

Горный мастер, ожидающий в стороне, когда утихнет боль в груди после пробежки, облизнул пересохшие губы. И не успел он закончить этот процесс, сцена перед глазами совершенно изменилась.

Горлас Видикас падал ничком на землю. Рапира выкатилась из руки в траву у тропинки. Взметнулась и медленно осела пыль.

Незнакомец – да двигался ли он вообще? – повернулся к горному мастеру и сказал:

– Ты ведь слышал, что он решил обойтись без условностей, верно?

Мастер кивнул.

– И, если припомнить, добрый сэр, ты хоть раз слышал, чтобы я вслух бросал формальный вызов?

– Ну, я ведь спускался вниз ненадолго…

– Но не так далеко, чтобы не слышать, я уверен.

– А, нет, если только вы не шептали…

– Вспомни. Горлас говорил без умолку – мог ли я вставить хоть что-нибудь, даже если бы захотел?

– Это верно, если подумать.

– Значит, тут мы согласны?

– С меня-то какой спрос, – ответил горный мастер. – Это пусть решает тот, на кого этот работал.

– А раз его здесь нет, ему придется полностью положиться на твой доклад.

– Э… полагаю, так.

Человек пожал плечами.

– Тогда поступай, как знаешь. – Он посмотрел вниз. – Такое впечатление, что они сейчас начнут праздновать.

– Они не решили еще.

– Нет?

– Они не решили, будет ли тот, кто придет на замену Видикасу, лучше его, понимаете?

– Потому что по опыту знают, что все одинаковы.

Мастер кивнул.

– Мне показалось, вы не из благородных.

– Нет.

– Да, вы вроде тех, кто там, внизу. И даже вроде меня.

– Полагаю, что так.