их по утрам. Начинать день с расчлененки вместо душа? Марти, заметив его недовольство, попросила:

– Дочитай. Я не просто так тебе это дала. Про политику там нет, но есть другое.

– «Эксперт констатировал смерть Ольги от разрыва сердца, – с неохотой продолжил Лева. – Информация о том, что в гримерной обнаружена обсидиановая шахматная пешка, пока не проверена. Поклонники творчества сестер организуют траурное шествие 2-го декабря. Напоминаем, что две талантливые восемнадцатилетние певицы успели произвести фурор своей фолк-музыкой. Их оправданно ставили в ряд с такими исполнителями, как Хелависа (наст. имя Наталья Андреевна О’Шей), Фред Адра и др. Песни Ольги и Татьяны, выступавших в дуэте „Онегины“, наверняка останутся…» Дальше неинтересно. – Лева отложил лист. – Мда. Мутненько. А Ника это…

Марти кивнула, угадав с полуслова:

– Конечно, они это не расследуют, но она в курсе, мы уже списались. Ее наставник ведь помешался на Шахматном Маньяке.

– Say what? – Лева потер подбородок.

Марти пожала плечами:

– Ну, Ника так этого придурка называет. Если, конечно, это все один придурок. Уже пять трупов…

– А ты будто тоже заинтересована, или мне кажется? – Лева допил кофе и потянулся за сигаретой. – Марти, слушай, не лезь к маньякам, а? Супергероиня хренова.

Она не обиделась, а последнее явно приняла за комплимент. Хихикнула, тоже закурила, вытянула под столом ноги и закинула их Леве на колени.

– Я не лезу. Просто порезы на запястьях мне кое о чем напомнили, они фигурируют, кстати, во всех протоколах. Посмотреть бы на трупы, да только допуска у меня нет. Жаль Никусика… – Она отхлебнула чаю и затянулась сигаретой. – Ладно, не гружу. Поговорим лучше о птичках и рыбках, медведях и зайках.

Но говорить о птичках и прочем вычитанном у Кинга она не стала, просто отвернулась к окну и уставилась на снег. Он кружил и кружил, поблескивал в рассеянном солнце. Лева тоже молчал, разглядывая узоры сигаретного дыма. Вдруг подумал, что Марти похожа на кошку, когда вот так сидит, чуть наклонив голову и прищурившись. Маленькая, черная, загадочная. Вроде своя-родная, а вроде ничья. «Хожу где вздумается. Гуляю сама по себе».

– Ася грустит, – сказала Марти, не глядя на него. – И станет еще грустнее.

– Почему?.. – Лева напрягся. Ответ он, конечно, знал, Асин отчаянный плач в баре помнил, спросил машинально.

– Первые праздники без Макса. Он даже не пишет. Мерзнет невесть где…

– Точно не приедет? – безнадежно уточнил он.

Марти покачала головой. Лева пощекотал ей пятку, она слегка его лягнула.

– Не получится. – Она помедлила. – Да и мы с Кириллом будем далеко, наверное.

– Франция? – без труда догадался он. Марти с Крысом же завели себе в L. приятеля-доктора, с которым регулярно списывались. Наверняка к нему и рванут. Неправильно, но от этого брала досада.

– Да. – Марти села прямо. – Хотя я пока думаю, ехать ли. Нельзя бросать Асю. Не хочу, чтобы она одна оставалась, а еще она нам персиковый пирог обещала. Да, может, и не поеду… – Она подмигнула. – Буду дарить вам тепло, уют и безумие.

Лева некоторое время разглядывал ее, и вдруг с языка само сорвалось:

– По-моему, тебе надо замуж.

– Возьмешь? – просто спросила Марти и сразу расхохоталась. – Не-ет. Даже и не думай! Замуж я пойду только от безысходности. «За мужем» – совершенно не мое место. Даже если муж – ты, Роберт де Ниро или президент большой процветающей страны.

– Обидно, – заметил Лева.

Марти странно зыркнула на него и что-то пробормотала. Очень похожее на «Потом сам спасибо скажешь».

Порой я не знаю, что ей отвечать и как вообще относиться к тому, что мы внезапно, без повода, сблизились. Уже просто махнул рукой и наслаждаюсь. А еще побуду лириком, но есть на свете такой особый вид людей – те, из-за которых все упорядочивается. Таких я зову «хаос». So weird yet so true[20]. Похоже, хаос был мне нужен, чтобы выйти на какой-то новый уровень.

Странные они – люди-хаос. Могут ничего для тебя не делать, даже не давать советов, но от самого их появления жизнь будто сдвигается. Поначалу движение броуновское: все улетает с привычных мест и путается. А потом вдруг появляется смысл. Каждая летящая частица, каждая случайность ведет к правильному. Разрозненные элементы твоей жизни состыкуются, в этот раз – как нужно. Теперь я верю: чтобы настал порядок, просто необходимо немного побыть в хаосе. Хаос и порождает порядок. И Марти – мой личный хаос. Главное доказательство этого – пожалуй… папа?

Сизиф заглянул к Леве несколько дней назад – внезапно, вечерком. Позвонил в дверь, а открыла ему Марти – в расстегнутой до пуза рубашке, с тарелкой горячих бутербродов в одной руке и бутылкой пива под мышкой. Они с Левой собрались пересматривать «На гребне волны», а вдогонку сразу «Час пик». Серфинг, полицейские, стрельба и Джеки – что может быть лучше? Только все то же, но с кучей еды. Марти готовила божественные бутерброды в духовке: с ветчиной, сыром, томатной пастой, кольцами ярко-красного перца и свежим луком. Она звала это «нищая брускетта». Хотя такой брускетте, по мнению Левы, позавидовал бы принц.

Отца Лева узнал сразу по требовательному треньканью звонка, и поэтому быстро выскочил в коридор. Марти – само очарование – уже любезничала:

– Здравствуйте, Самуил Иванович! – Она поставила пиво на подзеркальный столик и вытащила изо рта сигарету. – У нас тут киномарафон. Присоединитесь?

Отец молча метался по ней взглядом сверху вниз, снизу вверх. Картинка в его голове не складывалась: ему случалось заставать у Левы девушек, но таких еще нет. Его чувства Лева понимал: будто вы купили кому-то барби, а в коробке внезапно оказалась… ну, какая-то другая кукла, черненькая, когтистая, с фигурой мальчишки и неуловимо напоминающая исчадье ада.

– Здравствуй, пап! – Он изобразил улыбку. – Это Марти. Она живет со мной.

– Я понял… – выдохнул наконец Сизиф, продолжая пялиться. – Очень… приятно.

Марти протянула руку. Сизиф пожал ее, задержал в своей, прищурился, что-то вспоминая, и вдруг спросил:

– Так вы – та самая? Приметные перстни и ноготочки.

Она сразу напряглась, Лева это заметил и подошел поближе.

– Какая – та?

– Девушка-героиня? Ваше имя, оно редкое. Сын говорил…

– Я просто девушка, – холодно ответила Марти. – И всё. Герои вымерли.

Сизиф перевел на Леву вопросительный взгляд. Тот предостерегающе покачал головой, и отец, удивительно быстро смекнув, что сказал что-то не так, пожал плечами.

– А я так. Заскочил проверить, не спалил ли Лев квартиру.

Он не врал: такое «заскочить» было для него в порядке вещей. В любой вечер он мог просто проявиться без предупреждения, позвонить, поговорить через порог о какой-нибудь