Он даже не стал здесь задерживаться, а, вернувшись в свою конурку, напялил в целях конспирации парик, приклеил бороду и усы, которые ему оставила Людмила, и отправился на метро в центр города. Словно желая испытать себя на профпригодность, Андронов умудрился даже отобедать в ресторане отеля «Миллениум». Он всячески убеждал себя, что вполне способен действовать самостоятельно, без посторонней помощи, и никакая Миледи, которая, кстати, почему-то так и не объявлялась, ему уже не нужна.

Он еще покажет Глушко и всей той своре подонков из его банды, на что способен советский офицер Андронов.

«И чего-то это я вдруг так раскис? – мысленно ругал он себя. – С „крючка“ я уже сорвался! Я теперь и сам с усам. Берегись! Могу начать охоту на кого угодно. На Линовича? Да как два пальца об асфальт! Это уже вопрос чести. И пусть псы Глушака меня только ищут-свищут… Поздно!

Нет, наверное, убивать этого «футболиста» действительно не стоит. Лучше потом при случае намекнуть, кто «заказал» пальбу по цели. Глушак, конечно, постарается подставить Даниста, хотя тот уже вновь за решеткой. Скажет, мол, давний заказ. А он, Николай Андронов, восстановит справедливость, скажет, откуда ноги растут. Вот это будет месть!

Возвращаясь пешком после вылазки в центр города, майор вновь и вновь перебирал варианты, как лучше осуществить инсценировку покушения на Линовича, причем с наименьшим для себя риском. Иначе ничто не имело бы смысла, если его террористическая «шутка» обернулась бы для него самого проблемой.

Выход неожиданно был подброшен самой судьбой. На улице зарядил нудный дождь, и продолжать прогулку из центра на Ист-Энд показалось дурацкой затеей. Да и вообще возвращение в неуютную квартирку не грело душу. И скучно, и грустно.

Ноги сами привели Андронова в тот самый бар, который он брезгливо покинул три часа назад. С трудом пробравшись к стойке, Николай заказал у пышущего пивным здоровьем усатого бармена двойной виски и пинту «гиннеса» и осторожно, дабы не расплескать живительные капли, двинулся в центр зала поискать свободное местечко.

Кругом шли шумные, азартные споры вокруг закончившегося футбольного матча. Неожиданно Андронов почувствовал, как кто-то сзади слегка коснулся его плеча.

– Идите сюда, сэр. Я подвинусь… – позвал Николая низкий, хрипловатый голос.

«Нашли, черти. Разглядели! Провокация! – было первой мыслью агента „Ангела“. – Плеснуть пиво в лицо и бежать, бежать»…

Обернувшись, он нос к носу столкнулся с черноволосым, смуглым молодым парнем. Тот, улыбаясь во весь рот, жестом предлагал Андронову занять место за столиком рядом с ним. Ничего настораживающего в его виде не было.

– Вы очень любезны, молодой человек, – вежливо ответил Николай и с облегчением поставил выпивку на замусоленный круглый столик.

– Пустяки, сэр… – бросил в ответ парень и как-то странно и пристально посмотрел на Андронова.

– В чем дело, молодой человек? Почему вы на меня так странно смотрите?

– Во имя Аллаха, извините меня, сэр. Просто вы мне очень напомнили покойного отца…

«Только этого мне не хватало, – вновь насторожился Андронов. – Знал бы ты, парень, что я – это не я, а сплошная бутафория, то, наверное, не говорил бы так. Вряд ли это провокация», – с улыбкой подумал Андронов и внимательно оглядел молодого человека.

На вид парню было лет двадцать. Выше среднего роста, плотного телосложения. Вокруг шеи бело-синий шарф и такой же расцветки вязаная шапочка – фирменная сувенирная атрибутика «Темзы». И это – на территории поклонников «Арсенала»?! Смело! Очень смело! Надо обладать большой отвагой, чтобы в таком виде появиться здесь. Наверное, «Темза» все же проиграла…

– Как тебя зовут, парень? – спросил Андронов.

– Хусейн… Я родом из Ирака. Но здесь все зовут меня Хусом.

– Почти Гус, как тренер «Темзы», – вскользь заметил бывший разведчик.

Устанавливать контакты он умел славно.

– Сегодня Гусу не повезло, – участливо сказал парень.

– А ты фанат «Темзы»?

– Фанат «Темзы»?! Тоже скажете. С чего вы взяли?! Как раз наоборот! Я их ненавижу, как только можно ненавидеть самых заклятых врагов! Особенно их хозяина, этого русского шайтана! И здесь, в нашей округе, все об этом знают. А шапку и шарф ношу, мистер, потому что, во-первых, мне больше нечего напялить на себя зимой. И, во-вторых, я работаю уборщиком на стадионе «Темзы». Там нам выдают униформу и эти поношенные тряпки.

– Ты работаешь уборщиком на стадионе «Темзы»? – переспросил Андронов, от удивления раскрыв рот.

В его голове мелькнула еще не до конца сформулированная, но наверняка стоящая идея.

– Ну да, а что в этом такого?! Подчищаю за этими скотами. А дерьма там столько, что хоть век греби, не выгребешь…

Хус заводился все больше и больше, будто впал в транс. На лице появилась гримаса такой бешеной злобы, что Андронову стало не по себе.

– Успокойся, Хусейн, успокойся, – попытался урезонить вспыльчивого юношу Андронов. – И вообще, давай уйдем отсюда. Здесь слишком многолюдно и шумно. Пойдем в какой-нибудь ресторанчик. Я угощу тебя стейком, сынок, а ты мне расскажешь о себе, о своих проблемах.

– Стейк, это хорошо… – мечтательно произнес Хус. – Но это слишком большая роскошь для меня. Мой желудок уже отвык от мяса, и я боюсь, что стейка ему не переварить. Лучше угостите меня пиццей…

– Как хочешь, сынок, – быстро согласился Андронов.

…Когда Хусейн наконец насытился пиццей и мороженым, Николай спросил мальчишку:

– Я хотел бы, чтоб ты ответил на два вопроса. Скажи, почему ты так ненавидишь хозяина «Темзы», как ты выразился, этого русского шайтана? И второй вопрос. Если ты так люто ненавидишь его, то почему нанялся работать уборщиком именно на стадион, который ему принадлежит? Полагаю, это неспроста, не так ли? Такую работу можно найти где угодно.

– Сэр, по сути, вы задали мне не два, а всего лишь один вопрос. – Лицо Хусейна стало вдруг мрачнее тучи. – Долго рассказывать, сэр.

– Ничего, сынок, мы не спешим.

…Спустя какое-то время Андронов знал причину ненависти юноши. Когда после войны в Ираке их семья бежала в Лондон, они построили в одном из пригородов небольшой домик, купили мастерскую и постепенно встали на ноги. Все шло хорошо, пока этому русскому магнату не пришло в голову скупать именно в их районе землю. Отец Хусейна не согласился продавать свой участок, и тогда хозяин «Темзы» подослал как-то ночью своих головорезов, и они, недолго думая, спалили домик и мастерскую. Но прежде эти нелюди так избили отца резиновыми дубинками, что он оказался в госпитале, где и умер. Сердце не выдержало.

Тогда Хусейн и дал себе клятву отомстить, чего бы это ему ни стоило. Поэтому и устроился на стадион, чтобы быть поближе к своему губителю.

Услышав эту исповедь, Андронов, как бы между прочим, спросил: