— Мне нравится этот кабинет, Роб. Мне нравятся люди, которые здесь работают. Я также знаю свою работу и делаю ее хорошо. Если мне понадобится новая, я получу ее в мгновение ока. И не позволю, чтобы ты манипулировал мною и пытался унизить. А теперь оставь меня в покое. Потому что это третьи самые ужасные сутки в моей жизни, и я на грани нервного срыва. Все. Ухожу домой. Если ты не хочешь, чтобы я сюда вернулась, позвони и скажи.

С этими словами Кейт вышла из комнаты. Маршалл не проронил ни слова. Даже если он что-то и сказал, она все равно не услышала бы из-за шума в ушах. Бог свидетель, у него имелись все основания уволить ее. Но у нее не осталось сил, чтобы проявлять такт. Внезапно правила хорошего тона, все эта социальная мишура стали ненужными и были отброшены за ненадобностью. А на их месте остались лишь обнаженные нервы.

Кейт до сих пор чувствовала, как по ним словно пробегал ток, как будто внутри пульсировала какая-то жизненно важная артерия. Казалось, еще мгновение, и она захлебнется собственными эмоциями.

Ей хотелось одного: как можно скорее найти Куинна и забыться в его объятиях.

Господи, как она старалась вновь собрать воедино свою жизнь, кирпичик по кирпичику, поставить ее на новый фундамент, и вот теперь он пошел трещинами. Нет. Еще хуже. Она обнаружила, что возвела его на разломе прошлой жизни, лишь слегка прикрыв им зияющую пропасть. Не новую, не более крепкую, в чем она тщетно пыталась убедить себя все эти пять лет: мол, ей не нужен Джон Куинн, ей хорошо и без него.

К глазам подступили слезы. Готовое поглотить ее с головой, разверзло свою бездонную пасть отчаяние. В душе царили боль и пустота. Она одна. Ей страшно. И бог свидетель, как она устала! И все же она проглотила слезы и заставила себя сделать шаг. Иди домой, отлежись. Соберись с силами. Приди в себя, выпей чего-нибудь, постарайся уснуть. Завтра будет новый день.

Кейт натянула пальто, сгребла со стола папку с делом Эйнджи, входящую корреспонденцию, сообщения и факсы, что накопились за день, и засунула этот ворох бумаг в «дипломат». Затем повернулась, чтобы выключить настольную лампу. Рука машинально потянулась к полкам и сняла оттуда фотографию Эмили.

Милое улыбающееся создание в желтом летнем платьице. И впереди — огромная, прекрасная жизнь. По крайней мере, так подумал бы любой, глядя на это фото. Обычная человеческая самоуверенность. «Интересно, — задумалась Кейт, — а хранятся ли где-нибудь в старой коробке из-под обуви точно такие же фотографии Эйнджи Ди Марко, Мелани Хесслер, Лайлы Уайт, Фон Пирс, Джиллиан Бондюран?»

Увы, к жизни не прилагается гарантия. Нет такого обещания, которое было бы невозможно нарушить. И кому это знать, как не ей самой. Сколько обещаний она раздала, движимая благими намерениями, чтобы потом наблюдать, как они покрываются трещинами и разваливаются на куски.

— Прости меня, Эм, — прошептала она и прижала фото к губам, как будто желая дочери спокойной ночи, после чего вернула снимок на его тайное место. Впрочем, уборщица, когда будет стирать пыль, наверняка найдет его и вытащит на свет божий.

Кейт вышла из кабинета и заперла дверь. В кабинете напротив гудел пылесос. Чуть дальше по коридору дверь в кабинет Роба Маршалла была закрыта. Впрочем, он вполне еще может сидеть за ней, ломая голову над тем, как уволить ее, не выплатив положенного пособия. А может, он уже уехал домой к… Кстати, к кому? Ей ничего не было известно о том, была ли у него подружка или, если на то пошло, друг. По четвергам вполне могли проходить встречи членов клуба любителей боулинга, в котором, насколько ей известно, он состоял. В их отделе близких друзей у него не было. Сама она никогда не общалась с ним иначе как по работе или на обязательной корпоративной вечеринке по случаю Рождества. Интересно, ему есть кому поплакаться в жилетку, пожаловаться на то, какая стерва работает под его началом?

Кейт вышла на улицу и зашагала по переходу к крытой парковке. Снегопад наконец прекратился, отметила она про себя. Всего снега намело слоем примерно в шесть дюймов, — кажется, кто-то на работе так сказал. Улица являла собой грязное месиво, которое дорожники уберут лишь к утру. Впрочем, не исключено, что они не станут спешить, а предпочтут подождать пару дней, пока не потеплеет и снег не растает сам собой. Что, в свою очередь, позволит сэкономить деньги городского бюджета на случай зимних метелей и обильных снегопадов.

Кейт вытащила ключи и сжала их в ладони. Самый длинный и острый торчал у нее между указательным и средним пальцем — привычка, которую она выработала, еще работая в Вашингтоне. Пандус хорошо освещен, но машин в это позднее время уже практически не было, и шагать по нему в одиночку слегка страшновато. Тем более сегодня, после всего, что произошло. Господи, всего за несколько дней — два убийства плюс хронический недосып. Неудивительно, что у нее разыгралась паранойя. Промелькнувшая между машинами тень, скрип шагов, внезапный хлопок дверью — все это заставляло ее вздрагивать время от времени. Казалось, до внедорожника ей шагать и шагать как минимум милю.

Уф, наконец! Конлан села в машину, захлопнула двери, включила мотор. Еще мгновение — и она уже летела домой, постепенно, слой за слоем, сбрасывая накопившееся напряжение. Кейт сосредоточилась на том, как ей расслабиться, как только она доберется до дома. Пижама, стаканчик джина — и в постель. Она возьмет с собой в кровать «дипломат» и, поудобнее устроившись на подушках, еще раз пройдется по его содержимому. Сидя на простыне, от которой еще пахло сексом.

Черт, может, ей стоит поменять постельное белье?

Предприимчивый сосед, живший от нее через несколько домов, почти на полгода навешивал на свой пикап бульдозерный ковш и подрабатывал тем, что очищал от снега подъездные дорожки. Не забыл он и ее переулок. Завтра она обязательно выпишет на его имя чек и бросит в почтовый ящик.

Кейт закатила машину в гараж и лишь тогда с опозданием вспомнила о перегоревшей лампочке. Чертыхнувшись себе под нос, она вытащила из бардачка фонарик. Затем, захватив с собой «дипломат», вылезла из машины.

Запах ударил ей в нос за секунду до того, как ее нога наступила на что-то скользкое и липкое.

— Вот дерьмо!

Впрочем, это было дерьмо в буквальном смысле слова.

— Кейт!

Голос долетел от ее дома. Голос Куинна.

— Я здесь! — крикнула она в ответ, стараясь одновременно удержать в руках и не уронить сумочку, «дипломат» и ключи.

— В чем дело? Я слышал, как ты выругалась, — спросил Куинн, шагая ей навстречу.

— Просто я наступила на кучу дерьма.

— Господи, теперь и я чувствую. Наверное, нагадил какой-то пес.

Щелкнув фонариком, Кейт навела луч на зловонную кучу.

— Нет, вряд ли это собака. Дверь была закрыта… Фу, какая гадость!

— Дерьмо скорее похоже на человечье, — задумчиво произнес Куинн. — У тебя есть лопата?

Кейт посветила фонариком на стену гаража.

— Есть. Вот она. Неужели ты хочешь сказать, что кто-то специально забрался ко мне в гараж, чтобы здесь нагадить?