Разумно. Кони больших денег стоят. Но кони — мои, моя собственность. Так что решение за мной.

— Братва, а шесть реально запрячь? По шестёрке? Из заводных и гужевых возьмём, кони есть.

Оба «конюха», запрягающих телеги, в которые мужики уже начали таскать здоровенные крицы, переглянулись.

— Ну, тут кой-чего переделать придётся, но сделаем, — выдал вердикт первый.

— Сделаем, вашсиятельство, — согласился и второй. — Тут во дворе кой-чего для запряжки лежало…

— Приступайте. Лошадей сейчас пригоню. Ты! — уткнул палец в одного их Йориковых парней. — Туда куда-то «мирняк» согнали, — махнул в сторону, куда Йориковы лихачи загоняли местный работный ночующий в порту люд. — Давай с ребятами, тащи сюда всех мужиков. Не бить! — на всякий острастил я — с них станется. — Баб оставить, если есть — пусть сидят. Мы что, за них грузить должны? — кивнул на погрузку железа.

Приказ интуитивно понятен, Йориковы бросаются в галоп. Через десять минут грузчиков уже более пятидесяти человек. Мужики матерятся, но про себя, с опаской поглядывая на вооружённых воинов. Не поспоришь, не отмажешься, что нога болит, или что ты вообще-то купец из далёкой земли — сразу пяткой алебарды по почкам. Лошадей пригнали, принялись лихо запрягать — команда конюхов значительно прибавилась за счёт парней, освободившихся от процесса поджога карфагенских материальных ценностей — полыхали почти все пакгаузы, кроме «железного». Да и к нашему огонь уже подбирался. Потому работали в темпе, соображая что-то на ходу. Какие-то телеги были по три лошади в два ряда, какие-то парами в три ряда, а были квадригой, и две впереди. Парни в процессе что-то пилили, стучали топорами, орали. Но ничего, сработали быстро. Я и не заметил, как на выезд из правой башни уже стояло двенадцать гружёных телег, каждая — как королевская карета, запряжена шестёркой бывших гужевых.

— А сколько телег было? — спрашиваю у согнанных с лодки крепостных, у мужичка на вид более представительского вида, чем остальные.

— Пятнадцать возов, — отвечает.

Перед пакгаузом остались три пустые телеги. Математика сходится.

— Вы их плотнее навалили, — оправдывается чел.

— Алё! Внимание всем! — ору для работников. — Я — граф Пуэбло! Осенью буду формировать в своём графстве легион! Мне нужны бойцы! Легионеры! Оружие — алебарда, пика! Доспехи — кираса, шлем, или кольчуга с нагрудником! Каждый, кто вступает в легион, вне зависимости от положения и сословия, становится свободным! Слово графа, и приказ об этом недавно разослал по городам!

Тишина. Простолюдины и крепостные после тяжёлой работы тяжело дышат, но в голове давно включен компьютер. Главное размышление — как выжить, и как быть дальше?

— Каждый легионер, — продолжал я, — отслужив семь лет, получает сорок югеров земли, не облагающейся налогом на сорок лет, и сколько-то, в зависимости от выслуги, обычной земли! Кто хочет получить свободу и вступить в войско Пуэбло и Лимессии — прошу выйти! Повторяю, любой человек любого сословия! Крепостной получает вольную без выкупа! Преступники — свободу, если на них нет крови! Слово графа, и слово моё твердо!

Молчание. Тишина. Со всех сторон вокруг нас занимались огнём пакгаузы. Много пакгаузов. И на этой, и на той стороне реки. В отблеске этих огней я смотрелся откровенно жутковато, особенно с учётом, что вокруг туда-сюда сновало войско, готовящееся к дальнейшему прорыву. Пять-шесть десятков рабочих смотрели с недоверием, косились на воинов, но был и располагающий фактор — мы тут никого не били, только жгли ценности. Дети этого мира такой поступок оценили мгновенно и правильно.

А ещё в гребцы часто берут… Людей, которых не особо жалко. Рабов, холопов, которым не доверяют, ещё кого. Ибо тот, кому доверяют, без пригляда больше пользы принесёт — например, его на землю можно посадить. Или дать ремесло — пусть работает.

Наконец, первый доброволец сделал шаг вперёд:

— А нешто в свою неволю не заберёшь?

— А зачем? — картинно развёл руками — Я и своих крестьян всех отпустил, на аренду перевёл. Трудолюбивый будет процветать, а ленивый мне даром не нужен — пусть валит на все четыре стороны.

— Дык, граф, а чаго, на степняков мясом пошлёшь? Нами своих прикроешь? — Это другой, тоже потенциальный легионер. Тоже, видимо, из неблагонадёжных.

— Пошлю, но не мясом, — воскликнул я. — А с оружием, в составе войска. Своих вами прикрою, да, но лишь потому, что вы — воины, а задача любого воина — воевать и защищать. Разве нет? Кто с этим поспорит?

Желающих опровергнуть данное утверждение не нашлось.

— Но мясом как мясом, безоружным, не наприкрываюсь — дорого очень выйдет. Незачем мне вас на мясо переводить, когда с пиками и арбалетами вы гораздо для меня ценнее, а для степняков опаснее.

— А давай, ежели не обманешь! — Это первый вышедший.

— И я поеду! — Закономерно, и второй вопрошающий. Видать, мужикам терять нечего. Такие для легиона — первые кандидаты, самое то. Решено, на беглых и буду в первую очередь ориентироваться.

Короче, гребцы с «железной» ладьи завербовались почти полностью — один остался, но и он потом перешёл. И из остальной массы выдвинулось человек пятнадцать. Немало, но ждал бОльшего. И не все были холопами, а кто-то — зазевавшийся купец оказался. Ладно, не до них.

— Так, ведёте телеги! — наставления будущим легионерам. — Отвечаете за них головой! От врагов — отбиваемся! Сигизмунд, раздай будущим легионерам оружие из трофейного.

— Неможно! Крепостные! — гаркнул отрок.

— Уже нет. Это будущие легионеры Пуэбло, воины, а воин не может быть крепостным!! Раздать будущим воинам оружие! — зло рявкнул я. Сигизмунд опасливо втянул голову в плечи.

Остальные мои воины такой шаг не одобрили, но спорить не стали. А оружие у нас было. Алебарды мы не забирали, только срубали наконечники с древка (железо денег стоит), а вот мечи и топоры, если попадались — прихватывали. Легионеры быстро вооружились, и только теперь поверили своему счастью, что их не обманут — до этого вряд ли кто из них в жизни держал боевое оружие.

— Йорик, что там? — Будущий ярл в сопровождении двух десятков бойцов ехал мне навстречу — поторопить.

— Граф, у нас всё. Пора выдвигаться. А то перекроют дорогу — не вырвемся. И уплыть уже не сможем. — Жест на пылающие лодьи.

— Всё пожгли? — Щурюсь, пытаюсь окинуть весь район цепким взглядом.

— Обижаешь! — Ухмылка.

— И канаты?

— А то. Вишь, как пылает? — Кивнул себе за спину. — Двадцать девятый. В тридцатом мало, но там верёвки промасленные, сейчас зайдутся — и кранты!

— Отсемафорьте Вольдемару. Мы прорываемся через Красный город. Встретимся в двух милях на юг по Меридской дороге.

— Красный? — нахмурился ярл. — Дальше на запад?

— Да. Нас там не ждут. Наша задача — дать выйти вон тем телегам.