Йорик заматерился, я аж заслушался.

— Надеюсь, там золото и драгоценности? — посмотрел на меня с укором. Я расплылся в улыбке.

— Лучше. Железо! Прорвёмся?

Он оценил телеги, выкатывающиеся на дорогу к воротам. Шестёрки коней. Но дать вердикт отказался, лишь задав алгоритм прорыва:

— Ты иди впереди, на прорыве. Я прикрою отход. Может и получится.

— Замётано. — Пришпорил Дружка. — Первый отряд! Внимание, первый отряд! За мной!

* * *

Мы оказались в осаде. Ну как осаде, блокаде. Картагена давно не осаждалась, и портовая стена была низенькой, но всё равно это укрепление, как ни крути. И на укреплении — наши люди. А перед ним — воины противника, перекрывшие подъездные дороги. Перевёрнутая телега, загораживающая выход, как баррикада. Из-за неё в нашу сторону смотрит адово количество пик и алебард. Стража.

— Давайте три-четыре залпа поджигающими, — махнул весёлому десятнику.

— Есть, вашсияльсво. — Тот сразу начал орать приказы.

— За мной! В линию!

Раскрыли ворота, я вышел вперёд. Опасался ливня арбалетных болтов, но, видно, служивые не на войну шли, и данные гаджеты взять не посчитали нужным.

— Всем стоять и бросать оружие! Вы блокированы! — раздался крик.

— Давай! — прикрикнул я и двинулся вперёд. — Парни, назад! — Я знаю, что делаю! Бьёрн, Лавр и ещё двое из второго десятка, притормозили. Я же нацепил шлем, снятый на время диверсионной операции в порту, и разогрел свою ярость. Вспомнил Катарину. Старого. Герцогиню Изабеллу, прокатившую с хабаром от бандитос. И, наконец, местный герцогский серпентарий, приговоривший меня как минимум к аресту и выкупу (но, скорее всего, я бы «случайно» погиб от шальной стрелы). Судьбу злодейку, зашвырнувшую меня, совершенно здорового, сюда, в нужный для этого тела момент. Энергия забурлила по венам. Надо мной полетел второй залп поджигающих, которые никого не убьют, но вот напугать — напугают. И… Я не стал сдерживать энергию, вспыхнул. Ярким огненным ореолом. Пламя не доставало сантиметра от уровня тела, а если вглядеться — казалось, горели мои доспехи. Наверное со стороны красиво смотрится. Эдакий огненный демон, а не граф. И в закрепление образа сформировал огненный шар и начал перекидывать его с руки на руку, как когда-то научился в Аквилее. Для этого нужна концентрация, я всего раз смог повторить этот трюк, но сейчас получалось легко и непринуждённо.

— Демон! Это демон!

— Это не человек!

Надо мной просвистел третий залп. И на фоне горящего меня огненные стрелы сделали своё чёрное дело. Спрятавшиеся за телегой служивые заголосили и убежали.

— А-а-а-а-а!

— Бежи-и-им!

— Двигай отсюда!..

— Это демон! Демон Пуэбло!..

Погасил огонь. Обернулся.

— Вам особое приглашение?

Телегу оттащили. Поставили на колёса и отвели к воротам, где затолкали в нишу — чтобы наши телеги могли пройти. Когда за дело берётся полусотня мужиков, любое дело спорится. Едем. Квартал, два. От пущенных зажигательных стрел сзади нас начались пожары. Пока разгоралось не сильно, но тушить огонь там некому — все горожане или попрятались, или убежали. Да и нереально тушить что-то в городе с такой антисанитарией. Дома в припортовом посаде деревянные. Только в крепости и в цитадели всё из камня.

А вот, наконец, и кавалерия.

— Герцогские выкормыши! — заругался весёлый десятник.

— Сигизмунд, ударный кулак! Я второй линией, но передо мной — никого.

— Есть! — И главный телохран несколькими приказами сформировал оный кулак. Противник нас также увидел неожиданно для себя и также начал перестраиваться. Улочка узкая, но эта из «двухтележных» — ведёт к главным западным воротам из посада, развернуться можно. Копий ни у нас, ни у них. Наши парни стреляют, но противник тоже в доспехах. Хороших — гвардия герцога.

— А-а-а-а-а-а!

— Э-аэ-э-э-эй!

— У-лю-лю-лю-лю!.. — С гиканьем, начинаем разгон. Дружок строевой конь, чувствует дух, идёт в ногу, хотя лично я с парнями никогда строевую атаку не репетировал. Парни делают ещё по выстрелу, луки за плечо, мечи наголо… Ускорение… Противник также ускоряется…

Огонь. Море огня! На уровне глаз коней. В ночи даже свет, без учёта обжигающего пламени, животных пугает. Ближе нельзя — испугаются и понесут свои кони. Дальше — не достану. Потому передо мной «дыра», никого нет — чтобы определить нужное расстояние.

Ор, крики. Несколько вражеских коней встали на дыбы. А сзади их подпирают свои. С гиканьем врезаемся в расстроенный ряд рыцарей. Я вытащил меч, и, хоть был без латных перчаток (в такой сшибке это опасно, кисть отрубят — не заметишь как), кинулся в бой наравне со всеми. Время магии, но время и меча.

— А-а-а-а-а-а-а! — ору. Эмоции бьют через край. Кого-то рубанул по плечу. Впервые вижу, как это, когда человека располовинивают — отрубил руку. Наверное в этом месте что-то с защитой было не так. Страха нет, отвращения тоже. Этим людям сказали убить меня — и они ехали убивать. Потому, что сказали. На лицо брызнуло что-то мокрое и тёплое. От моего разрубленного, или соседского — не знаю, некогда думать. Второй рукой выдираю заготовленный на случай такой сшибки и притороченный к одной из сумок на Дружке сзади треугольный миндалевидный тарч. Принимаю на него рубящий от прорвавшегося бойца второй линии, заряжаю в ответ мечом — мимо. Его приходуют мои соседи справа. Дальше. Третья линия. Линии сейчас условны, всё смешалось в кучу-малу, но какое-то подобие есть. Прикрываюсь тарчем, хреначу из-за него, отмахиваясь, как палкой от осы. Какое нафиг фехтование! Нет в бою фехтования!

Вспышка. Ага, я ж читер, мне можно. Конь противника на дыбы, даю коленями Дружку команду вперёд, тыкаю вражеского коня мечом. Тот взбеленился, сбрасывает седока. Особо двигать ему некуда — мы идём плотным строем, животина пытается спастись как может — разворачивается. Не успевший выдернуть ногу из седла противник волочится за ним по земле. В я уже отражаю удар слева, тоже на тарч. И снова. Вспышка перед глазами рыцаря — пожалеем животное. И ему сносят башку соседи справа…

А затем всё заканчивается. Осталось несколько человек, но они уходят.

— Огонь! — кричит Сигизмунд, вслед летят стрелы, но видимого урона нет.

— Двигаемся! — Это я командую. — Впереди ворота!

Перед воротами ещё одно испытание. Горожане. А горожане — это ополченцы. Кто-то в плохоньких кольчугах, кто-то в плохоньких шлемах, кто-то вообще без ничего. В руках пики. Короткие, трёхметровые, но нам хватит. Два арбалета и пара луков в руках. Залп…

Я прикрылся тарчем, и головка болта пробивает деревяшку прямо по центру щита насквозь. Снайперы, блядь! У соседа слева через бойца падает лошадь. Убили животину.

— Вперё-од! — орёт Сигизмунд. Я первым трогаю Дружка, накапливая в душе ненависть. В бою, оказывается, это делать очень легко. Больше не надо себя накручивать, как в начале боя, всё получается само, и голова при этом холодна — всё вижу, слышу и чувствую, анализирую как бы не лучше, чем в обычном состоянии.