Здесь всё было подчинённо странным и неправильным законам. Открыв любую дверь, под любым номером, ты мог снова оказать перед ней. За спиной вырастали полки и вернуться в предыдущую дверь уже нельзя. Так можно входить в одну и ту же дверь сотни раз подряд или петлять из «1» в «29», или в другие номера до бесконечности.

И сейчас она входила «4»-ю дверь, и постоянно возвращалась в ту комнату. Прежде чем снова войти в неё, Драгана посмотрела на часы, что были над каждой дверью и показывали время. Цифры, выжженные, скорее всего, на гранёном круге, неумолимо переворачивались, отсчитывая год и время, а она старалась подсчитать.

Оставалось только сложить всё верно, нужно собраться. Часы показывали 1.241.030 год, 13:34 дня. Отлично. Теперь Драгана считала. Сейчас в Роменклаве шёл трёхтысячный год правления потомков Рода, осталось посчитать дни.

— Сегодня тридцатое число последнего месяца лета, ― Драгана ошеломлённо продолжала смотреть на минуты, что бежали вперёд. ― Семнадцать дней.

Всего семнадцать дней, но в какой-то момент, казалось, прошло месяца два. Но всё это имело смысл, если это правда, а не больное воображение.

Драгана разозлилась и направилась обратно в комнату, где её ждали.

— Кто ты такая?

— Ты правда меня не помнишь?

— Я сплю?

— Да и нет.

— Что тебе от меня нужно?

— Чтобы ты выполнила свою часть сделки, ― девушка встала с кресла и подошла к ней. ― Ты обещала найти их.

— Кого?

— Детей, ― промолвила она. ― Избранных, что спасут Роменклав. Девяносто лет назад, я выпустила тебя из Библиотеки, потому что мы условились с тобой.

— В этом и проблема! ― Драгана не выдержала. ― Для меня прошло почти три месяца, и я не помню, как выбралась! И тебя тоже не помню! Как тебя зовут?

— Моё имя не произносили очень много лет. Мор обманула меня, прокляла и засунула сюда. Приказала охранять её сокровище, никого не выпускать, кто зайдёт по глупости или от большого честолюбия. ― Девушка почти плакала, голос надрывался, ей будто было очень больно говорить. ― Я не видела своих сыновей, так долго. Моего четвёртого сына, Мор забрала, как только он родился. Я даже не помню его первый крик. Я не держала моего мальчика на руках! Не убаюкивала, не кормила грудью. Я почти забыла лица своих детей. Я видела, как умрёт Роменклав, и ты обещала мне спасти его!

Бедняжка ослабла и вцепилась в плечи Драганы своими костлявыми холодными пальцами.

— Мор отняла мою семью, моих детей.

— Леана, ― прошептала Драгана, ужасаясь того, кто именно стоял перед ней.

— Нет! Не зови меня так! Не зови! Кишь одарила меня, а Мор прокляла.

— Ты ― Видящая, ― глаза Драганы широко распахнулись от осознания, а тело пробило крупная дрожь, и она сама с трудом держалась на ногах, не говоря уже о том, чтобы удержать Леану. ― Ты мать Первых царей Роменклава.

— Спаси их! Ты обещала, ты поклялась! ― Умоляла Леана, не справляясь с самообладанием. ― Спаси Роменклав и моих детей!

— Я ничего не обещала.

Леана пальцами вцепилась в голову Драганы и зарычала, сил у неё явно прибавилась, она уже твёрже стояла на ногах. И без того тёмные глаза, почернели ещё больше, распаляя искры жгучего гнева.

— Спаси моих детей, Драгана! ― предупреждение. ― Иначе вернёшься в Библиотеку! Ко мне!

— Я выбралась! ― разозлилась Драгана, отрывая от себя руки Леаны. ― Никогда я не вернусь в Библиотеку. Никогда!

— Вернёшься. Теперь ты ключ к цели Мор. ― Леана наклонила голову, хрип вырвался из её горла. Видящая облизала израненные губы и усмехнулась. ― Ты правда не помнишь, тогда я напомню тебе.

— Я должна тебе поверить? Мягко сказать, ты не в себе.

— Проведи с моё здесь и тогда поговорим. Но разве ты себя чувствуешь хорошо, после проведённых пяти лет здесь, со мной.

— Тебя не было со мной, ― опровергла Драгана. ― Я была одна. Смотрела, как умирают хорошие люди! Мои друзья! И ничего не могла сделать.

— О, ты могла. Например, ― не вести их сюда. Могла бы согласиться на моё предложение сразу, но ты сопротивлялась. Пришлось действовать иначе. Нику мне было очень жаль. У неё могла бы быть другая жизнь. Полная приключений, она бы нашла достойного мужчину, родила бы маленького гения, который бы стал величайшим художником. Но ты отобрала это у неё. Всему вина ― твоя гордость.

— Не смей, ― Драгана отшатнулась от Леаны. ― Ты лжёшь.

— О, нет, я не лгу, как и не лгал тебе Михаил.

— Да пошла ты!

Драгана развернулась на пятках и пошла прочь, окружённая ненавистными полками, среди мрака и нарастающего приступа паники, цепляющейся за пятки скользкими щупальцами. Она шла до тех пор, пока ноги не начали дрожать и не перестали передвигаться. Буквально упав на пол, Драгана глотала слёзы, пытаясь вспомнить хоть что-то.

— Скоро ты вспомнишь, но сейчас нет времени на твою истерику. ― Леана вышла к ней будто из стены. ― Мор нарушила главное правило, которое Первые сделали главным ― каждая душа должна попасть в Колыбель и переродиться. Мор не отправила душу своей последней дочери в Колыбель и не сожгла её тело, как было принято в те времена. Мор создала корону, чтобы убить моих потомков. Мор обманом заставила Тару, Димерия и Кишь дать ей Кровавый обет в помощи свершения отмщения. Мор собирается сделать невозможное: принести великую жертву и выплеснуть невиданный прежде объем магии в мир.

— Для чего?

— Не говори, что ты ничего не поняла.

— Мор хочет вернуть свою дочь к жизни, ― Драгана собралась и поднялась с пола.

— И нарушить законы, которые сама написала. ― Леана прикрыла глаза. ― Вернув свою дочь к жизни она нарушит порядок, ― чёрные глаза распахнулись и в миг опасно прищурились. Мать Первых царей схватила Драгану за руку. ― Мор позволила Роменклаву жить, чтобы уничтожить, и на костях построить новый мир, а остальные боги поклялись помочь ей.

— Как это остановить?

— Я не могу сказать, но твой отец нашёл ответ. Теперь твоя очередь.

Моргнув, Драгана очутилась в своей камере. Никого больше не было. Она стояла в центре и не знала, как реагировать. Это явно не сон. Память медленно возвращалась к ней. Воспоминания из лабиринта складывались в общую картину.

Теперь она знала, что ей нужно делать.

Кран не отрывался. Острых углов у раковины нет, кровать приварена магией навеки к полу. Ни стола, ни стула. Драгана посмотрела на унитаз. Сдвинуть крышку с бочка она догадалась только сейчас. Как будто ведение само подталкивало её к этому. Не сразу, но она оторвала сливной клапан. Керамическая крышка оказалась в