Теперь их нет. Мы все давно живем на желтом. Синдром «Х» понемногу выхватывает людей, но не морит их целиком и полностью, как в помеченном красным Теплом Стане. Красными стали Бирюлюво, Булатниково, Орехово-Борисово, Измайлово, Кунцево…

– Слушайте, ведь правда, – заметил Виталий. – Работает, зараза.

– Да ни фига она не работает, – снова встрял Михаил. – На запах оно реагирует. Вы, наверное, все заметили, как воздух отличается по запаху в таких местах. Дистанционная детекция ИК-спектров…

Его проигнорировали.

– И это все, что ты хотел нам показать? – спросил Борис. – Мы, конечно, ценим, что теперь не придется лазить по квартирам и тыкать датчики в трупы.

– Нет, конечно, – ответил я. – Просто начни я с теории, вы все меня бы затоптали в лучших традициях академической науки. А так – есть прибор, есть соответствие наблюдаемым фактам. По крайней мере теперь я имею право выступить с кратким обоснованием и выводами. Те, кому суровая научная совесть не позволяет со мной согласиться, пусть считают, что все дело в особых ядах, смертельных при попадании в организм одной молекулы, или циклотронном излучении при движении воздуха в магнитном поле. То же, вдруг сделавшемся смертельным. Короче, заткнитесь и слушайте. И так полчаса потеряли.

Ситуация следующая. Так же, как воздух, человеку для жизни необходима совокупность электрических, магнитных и, если хотите, спинорных полей определенных характеристик. Полоса этих полей в общем спектре достаточно узка, и ее отсутствие мало скажется на общей напряженности поля. Оттого стандартные датчики не заметили ничего особенного. Ну, может, кроме временных скачков потенциала. Однако излучение, присутствующее сейчас между поверхностью и зеркалом ионосферы, так же способно поддерживать жизнь как смесь гелия и азота.

– Но почему мы все не умерли? – спросили сразу несколько человек.

– Мы умерли, – ответил я. – Маленькие городки, деревни, поселки давно мертвы. Заметьте, люди остались только в местах компактного проживания – мегаполисах и крупных городах. Впрочем, это ненадолго. Как все видели, динамика распространения мертвого поля неутешительна. Не нужно быть пророком, чтобы понять, что еще месяц – и непригодная для жизни зона подползет к Кремлю.

– А за счет чего поддерживается условно пригодная область?

– Ну это как воздушный пузырь, – пояснил я. – В городе сконцентрированы огромные количества народа, каждый из которых обладает автономным запасом энергии. Энергия людей рассеивается, как газ, в окружающую пустоту, сдерживая натиск. Исчерпание запаса отдельного человека ведет к его смерти. То, что мы сначала принимали за различные заболевания, потом, не мудрствуя лукаво, мы стали называть синдромом «Х».

– Ну что ж, по крайней мере логично, – заметил кто-то. – Людей ведь убивает не только это? Иначе процесс растянулся бы на более долгий срок.

– Верно, не только. Помимо того, что отсутствует правильное излучение, не поглощается излучение отработанное. Замечали ведь у народа скачки настроения и психозы? Вот они способствуют ускоренному истечению. Причины как бы парой идут. Что более губительно, неясно: то, что мы, как в дерьме, тонем в отработанных энергиях, или то, что нет подпитки. Но и это не все… – Я сделал долгую паузу, обведя взглядом слушателей. – С первыми двумя напастями мы вполне могли бы бороться. Подопытные стражи порядка находятся в добром здравии, веселы, счастливы, не страдают недостатком потенции и даже набирают вес.

– Вот уж да, – заметил Михаил. – Поросята розовенькие, упитанные. Наш Волк их холит и лелеет.

– Я бы им не завидовал, – ответил я. – Слушайте дальше. Как было бы просто жить, если бы, как в сказках «избранного народа», боролись только две полярные силы. Ну там бог и дьявол, добро и зло, свет и тьма. Когда взаимодействующих факторов становится больше, начинается цирк.

Следующий фактор, который мы должны учесть, – это увеличение специфического ионосферного излучения той самой природы, что и сам сигнал о конце света. Я бы назвал его управляющим сигналом, который понемногу перестраивает живых существ и систему в целом. Как представляется мне, на поверхности сформируется новая энергетика, которая будет смертельной для организмов старой формации.

– А из чего это следует? – спросил кто-то.

– Это достаточно спорный вопрос. Сигнал хорошо замаскирован электростатическими шумами, и только комплексные датчики смогли его достаточно четко идентифицировать. Его интенсивность невысока и не имеет корреляции с солнечной активностью, – я посмотрел на Василия.

– Верно, – подтвердил он. – Незабвенный Троицк продолжает мониторить в автоматическом режиме…

– Плотность потока понемногу растет. Взаимодействие с организмами проходит достаточно предсказуемо. Гармонично взаимодействующие находятся в состоянии, подобном зимней спячке, перестраивая свою энергетику, а негармонично взаимодействующие прекращают существование. Если запас жизненных сил достаточно велик, может случиться нечто худшее, чем смерть.

– Это что такое? – насторожился Михаил.

– Дорогая, – крикнул я Саше-Лене, которая забилась от умных разговоров на кухню. – Кису нашу прикати.

– Ваня, она совсем тяжелая стала и цапнуть может.

– Ладно, я сам, – сказал я, с неудовольствием поднимаясь из-за компьютера.

Отвечая мне, из маленькой комнаты донесся злобный вопль.

– Ни хрена себе, – заметил Михаил. – Это кто там у тебя?

Я привез на самодельной тележке сваренную из толстой арматуры клетку. Там металась тварь, лишь отдаленно напоминающая домашнюю кошку.

Зверюга была размером с хорошую рысь. Широченная пасть полна острых, как у акулы, зубов. Когти не убирались и оставляли зарубки на металле. На спине по позвоночнику и вокруг шеи просматривались роговые наросты. Свет вызывал у твари ярость.

Дав посмотреть на то, во что превратилось животное, я кинул ей замороженную человеческую руку и накрыл клетку чехлом, чтобы ребята не сильно расстраивались. Раздалось чавканье, урчание, хруст. Я увез монстра обратно.

Когда я вернулся через пару минут, челюсти моих гостей продолжали отвисать.

– И что это было? – спросил Борис.

– Рука… – пожав плечами, ответил я. – Мужика из соседнего дома. Осел был первостатейный, машину на проходе парковал.

– Я про зверя, – поморщившись, перебил меня Борис.

– Пуся, – ответил я. – Моя кошка. Она убежала, но я нашел ее датчиком и привел в чувство генератором. Некоторое время все было хорошо, но однажды она снова убежала. Отыскал я ее неподалеку. Пуся подьедалась в соседнем доме, питаясь трупами. Я ее буквально накачал рометаром – вкатил несколько смертельных доз для обездвиживания и приволок обратно.

– Волк, тьфу, еб твою мать, – сказал Борис, едва сдерживаясь. – Тебе, ей-богу, лечиться надо. Мало того, что такую тварь рядом держишь, еще и кормишь ее человечиной…