этом хвостом. На самом же деле, это просто пьесы, которые следует исполнять вдвоём, в три или четыре руки.

Вот оно!

Любуясь звёздами, отражающимися в глади реки, он неожиданно слышит звуки лютни — это, понятно, Исидора опять без спросу сныкала у него инструмент и ноты… да, и пытается в две свои руки исполнить то, что в две руки исполнить невозможно. При этом, она, естественно, ошибается и фальшивит — чего наш трубадур вытерпеть ни при каких условиях не может…

Ну, дальнейшее становится ясным. Они, тесно прижавшись друг к другу (а иначе не получится) в четыре руки начинают играть пьесу, потом… потом, потом, потом…

15

Так!

А что в это время делают враги?

Враги, как им и положено, не дремлют.

Признаться, поначалу мне виделось, что будет какое-то нападение. И герцогиня Матильда (ах, как она мне надоела! Толком свою задачу не выполнила. Влезает без мыла в дела остальных героев, влезает и в мои замыслы)… хорошо бы, чтоб она, скажем, приползла в лагерь со стрелой в спине и, с кровавой пеной на губах, сообщила, что…

И т. д.

Но.

Просто так напасть на гарнизон в два десятка с лишним вооружённых до зубов мужиков? И ещё троих дам, умеющих драться не хуже иных мужчин? А соседи? Что, не вступятся? Они же, с некоторых пор, во всём симпатизируют этой таинственной компании!

Ещё неизвестно, кто тут кого поймает, это и дураку понятно.

Должен быть какой-то иной ход.

А пускай они попытаются похитить Королеву Любви и Красоты, то есть принцессу Исидору. С какой целью? Да с какой угодно!

Эта сцена получилась очень легко.

Единственное что — количество нападавших.

Она, в какие-то несколько секунд убивает сразу шестерых. Не многовато ли?

Я посоветовался с друзьями из клуба исторического фехтования, и… а мне сказали: ничего особенного. Если человек умело обращается с оружием (тем более, боевым дротиком), если он натренирован метать на скорость те же дротики, а тем более, если от него не ожидают этакой прыти… Ничего особенного. Запросто!..

Дротик — короткое, сантиметров сорок, копьецо с тяжёлым наконечником, мечется наподобие ножа и с расстояния до 15 метров способно пробить лист фанеры в два пальца толщиной.

Она безжалостна (как же, покушаются не только на неё, покушаются на её милого! В ней взыгрывает кентавр!), она оставляет в живых одного лишь Констана — и только потому, что его должен победить её милый в сегодняшней схватке.

Кстати, Констан у меня получился какой-то бледный… впрочем, он ещё большая посредственность, чем, например, тот же Кротос…

Ну, "мордой его и… т. д." — что и блестяще исполняет Исидора.

Далее, на сцену опять выползает Матильда.

Вообще, я с нею в конце концов примирился и дал наиграться вволю. Она интересна тем, что диалог с нею превращается исключительно в её собственный монолог, она не даёт собеседнику сказать ни слова. И… тем отлично заменяет авторский рассказ.

Я вижу её в исполнении несравненной Аллы Демидовой (любопытно, но, устав за нею записывать, я включил для разнообразия телевизор, а там, по "Культуре", как раз шёл "Стакан воды", где Демидова исполняет роль именно герцогини… совершенно случайно, конечно!) Но, в отличие от герцогини Мальборо, герцогиня Матильда более человечна. Она попадает в весьма изысканное общество, членам которого весьма сочувствует… она восхищается им… да, формально, они — её враги, но, Боже мой — как же благородны к ней эти враги! И т. д.

Сеньора Гвискарда, вся в смятении, прибегает к ней за советом…

Всё правильно. Ответ Матильды: "милочка, да перестаньте ломать себе голову! выходите замуж за престарелого виконта! Вы будете как за каменной стеной…"

Далее начинается сцена схватки (то есть, группового боя двух партий рыцарей), где, (а как же иначе?) должен победить наш командор… это уже скучнее, но пойдёт…

Что же дальше?

Рыцарь, одержав полнейшую победу, поставлен перед выбором: вернуться к прежней жизни (а также сеньоре Гвискарде, что предаст его в любую минуту), или… лишиться своего приза, то есть владений, славы, имени, но… быть может, сделать шаг навстречу новому?

"В одну и ту же воду два раза не входят", — так, перефразируя Гераклита, любит приговаривать Тинч.

И он оставляет свой венок победителя и покидает ристалище.

С ним, так же оставив свой венец, покидает празднество и Королева Любви и Красоты.

Да! А с ними, как вы думаете, кто?

Конечно, и сеньора Матильда!

Ненавязчиво так…

16

Вот не случайно она, всё-таки, проявилась — не сотрёшь.

Второстепенные персонажи такого рода — наверное, всё же часть авторской речи. Хотите что-то посоветовать герою? Подбросить ему идею? Утешить в чём-то? Направить куда-то? Подытожить что-то? Пошлите ему второстепенного персонажа.

Второстепенные персонажи — это те же добрые ангелы.

Выясняется вдруг, что на обратном пути, у замка Аутафорт, наших героев ожидает засада. Соблазнительно, конечно. Хочется заставить их подраться по-настоящему. Хочется, чтобы они, к примеру, засели бы в родовом гнезде де Борнов, чтобы тысячи воинов шли на них с лестницами и стенобитными орудиями, чтобы вмешался-таки король Эдгар со своими несокрушимыми меченосцами, чтобы громоздились друг на друга горы окровавленных трупов, во имя великой битвы добра со злом… — в духе Толкиена.

А надо?

Сделаем проще.

Помните, у Гомера в его бессмертной "Илиаде"? — боги периодически вселяются в простых смертных и дают советы их устами.

Вот так, вдруг выяснилось, что у герцогини, оказывается, накануне была приватная беседа с королём Филиппом-Августом, и тот до того расчувствовался, что подарил ей ТУ САМУЮ брошь. И теперь не желает отпускать, потому что желает породниться с Плантагенетами.

Далее, в Матильду вселяется образ Богини Судеб, который её устами вещает, что двигаться им надо в другом направлении, а именно — к морю, что от Лиможа, по нашим меркам, совсем недалеко (где-то как от Москвы до Можайска), что там их ждёт корабль, который и доставит их по назначению.

Телле, в свою очередь, сделает так, что тамплиеры под водительством де Сент-Астье их никак не догонят.

Я заглянул в карту Франции… Ну да, как раз там, где я и ожидал, находится известный город-порт с не менее известным именем — Ла-Рошель.

А в порту их заждался корабль, загруженный вином и овсом… надо же чем-то в дороге кормить лошадок.

И, как бы случайно, это военный транспортный корабль совсем другой эпохи, а именно — эпохи Тинча, с вместительными трюмами и неплохим пушечным вооружением.

Они, опередив отряд храмовников, на него грузятся, цепь при выходе в море поднимают, они свободны, правда — залив