Последний альбом на «Декке» сложился сам собой — сборник живых выступлений на американских гастролях под названием «Get Yer Ya-Ya’s Out! [цитата из песни Блайнд Боя Фуллера[255] ] The Rolling Stones in Concert». Но группа осталась должна «Декке» еще одну песню Джаггера — Ричарда, и студия упрямо настаивала, что от песни не откажется. Мик и Кит отправились в студию и записали трек, который прозвучит на последнем совещании с престарелым главой «Декки» сэром Эдвардом Льюисом. Называлась песня «Cocksucker Blues», и в ней Мик в роли мальчика-проститутки славил прелести минета и анального секса («Where can Ah get mah cock sucked? / Where can I get mah ass fucked?»[256]), поминая между делом полезные сексуальные игрушки вроде полицейских дубинок и свиней. Надо ли говорить что дату выпуска сингла так и не назначили.

Планы и стратагемы обретали форму, и Марианна все отчетливее понимала, что ей в них места нет. Напротив, она знала, что и принц Руперт, и Ахмет Эртеган считают ее основной препоной. Она уже объявила, что не намерена уезжать из Великобритании в экспатскую коммуну, которую планируют основать «Стоунз». А Эртеган, окучивая Мика, беспощадно дал понять одну вещь. Подписывая контракт с группой, он не может рисковать своими инвестициями из-за наркотических проблем. Как-то раз на Чейн-уок Марианна подслушала, как они об этом говорят; Эртеган утверждал, что она «совсем без руля и ветрил» и требовал «какой-то гарантии, что сделка не полетит под откос из-за Марианны».

Эти сведения, признает она, окончательно лишили ее руля и ветрил — она только больше употребляла и при каждом удобном случае ставила Мика в неловкое положение перед двумя весьма приличными джентльменами, обещавшими спасти его от финансовых неурядиц. И однако, он сопротивлялся их почти откровенному понуждению избавиться от нее и с бесконечным терпением ее прощал. «Я устроила ему форменный ад, — позже вспоминала она. — Я все портила. А он вел себя практически как святой».

Боль прошлого ожила, когда 24 июня на экраны вышел «Нед Келли», — но для Мика, увы, боль этим не ограничилась. На первый взгляд у фильма были все шансы развить режиссерские успехи Тони Ричардсона — «Тома Джонса», «Атаку легкой кавалерии». История Келли, благонамеренного юноши, которого вынуждают стать преступником (знакомо, да?), через всю планету перекликалась с картиной «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид», недавним кассовым триумфом Пола Ньюмена и Роберта Редфорда. Мик блестяще сыграл себя в «Представлении», но выяснилось, что он не интуитивный актер, как Элвис Пресли или Джон Леннон, и к тому же его Келли разговаривал на неестественном, неубедительном ирландском диалекте. И напротив, в сценах экшена вроде бы женоподобная изнеженная рок-звезда держалась на удивление раскованно и толком не требовала дублеров — Мик дрался с тюремными надзирателями, мчался по полям, скакал верхом, выигрывал соревнования по тройному прыжку в буше или прекращал кулачный бой, на плечах раскручивая своего самого крупного противника. Все это было стильно снято, вполне аутентично, неплохо написано, и за 106 минут зритель едва ли успевал заскучать.

Мик, однако, возненавидел этот фильм, пришел в ужас от того, как выглядит и звучит на экране, и идти на лондонскую премьеру отказался. Наутро британская пресса озвучила все его соображения, умножив их на тысячу. Одни критики — большинство — сочли, что величайший роковый бог секса в широкополой австралийской фетровой шляпе и с кустистой бородой под этими знаменитыми губами — слишком абсурдный образ, и оказались не в силах объективно судить о его актерской игре. Другие недоумевали, отчего Джаггер на экране спел всего одну песню, традиционную ирландско-австралийскую балладу «The Wild Colonial Boy», а вся музыкальная дорожка состоит из песен Шела Силверстина в исполнении американской звезды кантри Уэйлона Дженнингса. Третьи сочли, что их обманули, поскольку в единственной краткой постельной сцене с молодой женщиной актеры полностью одеты. Больше всего издевались над его ирландским акцентом и над самопальным доспехом, в котором Келли выступает против всей полиции штата Виктория. Один рецензент написал, что в финальной кульминации, явно вдохновленной «Бучем Кэссиди», Мик в грубо сработанном шлеме и с нагрудником смахивает на «уцененную сардину»; другой заявил, что Мик «смертоносен, как недельной давности латук».

Надежда на то, что почитатели «Стоунз» вот-вот разобьют критиков наголову, вскоре рассеялись. «Нед Келли» оглушительно провалился в британском и американском прокате, хотя неплохо прошел в Австралии. Микова связь с легендарным Келли там почиталась плюсом, а не поводом к негодованию: нагрудник, в котором он смахивал на нелепую сардину (с инициалами «М. Дж.» на изнанке), позже выставили на обозрение в Городской библиотеке Куинбиэна, Новый Южный Уэльс.

* * *

30 июля контора Леса Перрина выпустила пресс-релиз, возвестивший о том, что «Роллинг Стоунз» прекращают отношения с Алленом Клейном и больше не будут записываться на «Декке» и ее американском подразделении «Лондон». «Декка» давно подозревала, что конец близок, а Клейн, когда ему в «Эппл» доставили официальное письмо, очень удивился. Всего месяцем раньше он поведал журналу «Вэрайети», что планирует предоставить «Стоунз» ровно то, что обещал теперь Ахмет Эртеган: собственный лейбл под зонтиком крупной американской звукозаписывающей компании.

Клейн, конечно, был шокирован, но и Мику предстояло потрясение — еще хуже, чем обнаружение невыплаченных налогов. Выяснилось, что начисто порвать с Клейном не удастся, поскольку тому принадлежат авторские права на все, что «Стоунз» записывали на «Декке» и «Лондоне» с 1965 года. По соглашению, первоначально подписанному с Эндрю Олдэмом, «Стоунз» передали Олдэму все права на мастер-пленки. А тот, когда этих прав стала добиваться «Декка», скопом продал их Клейну. Это означало, что менеджер, которого Мик так искусно уволил, владел всеми их лучшими записями: «The Last Time», «Satisfaction», «Jumpin’ Jack Flash», «Sympathy for the Devil», альбомами «Aftermath», «Let It Bleed» — абсолютно всеми.

Через пару недель после ухода «Стоунз» от Клейна и с «Декки» Марианна ушла от Мика. На сей раз не было другого мужчины: она подождала, пока он не уедет в Европу на гастроли, упаковала чемоданчик и забрала Николаса к матери. Мик снова примчался за ней, молил попытаться снова, но она умудрилась остаться тверда.

Возвращение на землю после четырех лет с Миком оказалось страшным: у Марианны не было собственной музыкальной карьеры, почти не было денег, зато имелись ребенок и наркомания, а то и другое требовало средств. Как и с Крисси Шримптон, и речи не шло о том, чтобы претендовать на существенную часть Микова состояния на том основании, что Марианна не только усложняла ему жизнь — обогащала тоже. Однако он не попытался забрать коттедж в Олдуорте, где она теперь обитала, так что бездомной и без гроша она не осталась. (И то и другое ей еще предстояло, но ответственна за это будет она одна.)