— Честно говоря, я немного опьянел от вина. Оно было очень хорошее. Мне нужно отрезветь и отдохнуть. А потом за мной приедет машина.

— Я тоже чуть пьяна, и не только от вина.

— Я тебя очень хорошо понимаю. Ты великолепная женщина, ты достойна большего, но я хочу быть честен перед тобой.

— Завтра у тебя концерт, а послезавтра я приду к одиннадцати, — сделав над собой усилие, сказала она. — До свиданья, Илья.

Анжела повернулась и направилась к машине. Когда садилась, оглянулась на него, ещё стоящего на том месте, где она его поцеловала.

4

Свет в комнату едва проникал через плотные занавеси, бросая на высокий лепной потолок отблески уходящего дня. Илюша снял пиджак, потом, поразмыслив, разделся догола и направился в душевую. Упругие струи били по голове и катились по телу. Он сделал воду холодной, потом горячей, и повторил это несколько раз. Контрастный душ привёл его в норму. Он растёр тело мягким махровым полотенцем и лёг на широкую отменно заправленную постель. Не мешало после насыщенного интереснейшей информацией и душевными переживаниями дня отдохнуть и проделать медитацию. Некоторое чувство вины заставило его подняться и подойти к телефону. Если сейчас здесь полшестого, значит, в Израиле полдевятого утра, рассудил он и набрал рабочий номер Яны.

— Яна слушает, — отчётливо раздалось в трубке.

— А Илюша говорит, — стараясь придать голосу игривую интонацию, произнёс он.

— Как дела, дорогой?

— Вчера был реситаль. Я его классно отыграл. На всех выступлениях аншлаг. Завтра опять реситаль, а третий концерт с оркестром. Принимают меня по-королевски. Есть собственный гид. Она показывает мне страну.

— А что ты делаешь сегодня вечером?

— Оказывается, тут большая еврейская община. Меня пригласили на приём к одному из её боссов. За мной пришлют машину.

— Круто. Но ты не зазнавайся. Будь проще и к тебе потянутся люди.

— «Я по-прежнему такой же нежный», — процитировал он Есенина. — Как там дочка?

— Вспоминает, как ела пиццу в парке, когда мы там гуляли. Хочет повторить.

— Скажи ей, что папа сейчас зарабатывает на пиццу, а когда вернётся, обязательно купим ещё.

— Она умная девочка, она подождёт. Ну, пока, целую тебя.

Он положил трубку и, сделав несколько упражнений, побрился, опрыскал себя одеколоном и оделся на выход. Было уже шесть, на улице потемнело, и зажглись многочисленные фонари. Илюша вышел из номера, спустился на первый этаж и зашёл в кафетерий. Там он заказал чашку мексиканского кофе и сделал глоток. Ему понравился его нежный аромат и тонкий вкус. Он вспомнил, что Мексика ведущий мировой экспортёр кофе арабика. Она обеспечивает Соединённые Штаты Америки и половину Европы. «Лежала, лакала кофе, какао», — процитировал он про себя Маяковского.

— Не возражаете, если я к Вам присоединюсь? Знаете, я узнал Вас. Читал статью в газете о Вашем великолепном выступлении. В ней большой Ваш портрет за роялем.

Мужчина средних лет с очевидными еврейскими чертами лица стоял, держа в руках чашку и тарелочку с пирожным.

— Конечно, садитесь.

— Благодарю Вас, юноша. То, что вы еврей, мне очевидно. Я тоже принадлежу к этому гонимому племени.

— Но в этой стране нас не преследуют?

— Слава Всевышнему и низкий поклон этому народу. Но разве Вы не в курсе, что Колумб открыл наш континент не потому, что желал обогатить Испанию индейским золотом, а потому что нас оттуда выгнали. Путешествие было предпринято с целью поиска потерянных колен. Колумб, кстати, взял с собой переводчика, владеющего ивритом и арамейским. А через сто пятьдесят лет вышла знаменитая книга раввина Менаше бен Исраэля, написанная по свидетельствам маранов, добравшихся из Южной Америки в Амстердам. Она доказывала существование там индейских племён, считавших себя потомками колен Реувена и Леви. В их языке было множество слов на иврите, и они произносили основную нашу молитву «Шма, Исраэль». Колумб, посланец испанской еврейской общины, искал землю, куда может поселиться народ, чтобы дождаться мессии и вернуться в Иерусалим.

— Кстати, я именно оттуда.

— Да, да, в статье об этом написано.

— Я сегодня приглашён к главе общины сеньору Фельдману. И не имею ни малейшего понятия о здешней еврейской жизни. Вы не просветите меня?

— С удовольствием. Но поверьте, они милые люди и к Вам не будет никаких претензий.

Он допил чашку, проглотил кусочек шоколадного пирожного, вытер салфеткой рот и взглянул на Илюшу.

— Многие в стране считают, что финансы и вся здешняя экономика находится в руках евреев. Во многом они правы. Недавно журнал «Forbes» опубликовал список самых богатых людей планеты. В нём оказались десять миллиардеров из Мексики. Фамилии и имена не оставляют сомнений в их происхождении. Первые испанские евреи и мараны попали сюда в начале шестнадцатого века с Колумбом, Кортесом и другими. Многие насильственно крещёные бежали из Европы, чтобы вернуться к иудейской религии. Другие стали ревностными католиками. Но что интересно, при знакомстве с ними становится совершенно очевидно, что они соблюдают еврейские обычаи. Они зажигают в пятницу свечи, не смешивают мясо с молоком, не работают по субботам, все делают обрезание. Оно стало практикой мексиканских госпиталей. А спросишь их, отвечают, что так учила мама, а маму учила её мама. Так и живут, ежедневно следуя еврейской традиции и искренне считая себя католиками.

— Забавно. Не верю, что они такие наивные. Скорее всего, знают о своём происхождении.

— Я тоже так думаю. Ладно, бог с ними. Между прочим, генетики утверждают, что наша кровь течёт в двадцати процентах испанцев. Не вижу в этом ничего плохого. Наоборот, повышается IQ.

— А сколько сейчас в Мексике евреев?

— Слышал, пятьдесят тысяч, сорок проживают в Мехико, остальные в Гвадалахаре, Веракрусе, Пуэбло, Монтерее, в других городах. В девятнадцатом веке стали прибывать евреи из Германии, Турции, Греции, Сирии и Ливана. В конце века — из России и Польши. Мексиканское правительство пригласило еврейских банкиров из Бельгии, Франции и Австрии открыть здесь филиалы. Появилась новая банковская система, прибыли банкиры, экономисты, предприниматели. Из Европы в тридцатые годы двадцатого века и во время Второй мировой войны перебрались многие и получили здесь политическое убежище. Сегодня в Мехико, в уютном кафе одного из спасшихся от холокоста, собирается еврейская интеллигенция. За чашечкой такого ароматного кофе обсуждаются все актуальные проблемы, и говорят на испанском, идише и иврите.

— А антисемитизма нет?

— В Мексике девяносто семь процентов католики. В такой массе всегда найдутся маргиналы, не любящие нас. Но подавляющая часть населения относится к нам с уважением или завидным терпением. И руководство страны очень приличное и этой болезнью не страдает.

— Спасибо, было очень интересно. Я вынужден идти. Сейчас за мной должны приехать.

— Да