слышал об этом, но тогда он и вся его семья готовились к репатриации, голова была забита другими проблемами, и взрыв в далёком Буэнос-Айресе сразу же забылся. Но волей судьбы суждено ему было оказаться в одном из окопов кровавой войны ислама с Израилем. В еврейском общинном центре он исполнил «Аппассионату» Бетховена. Люди в чёрных и цветных кипах рукоплескали ему и долго не отпускали со сцены, и он ещё несколько раз сыграл на бис. Какой-то пожилой почтенный еврей подошёл, крепко пожал ему руку и на русском языке рассказал ему, что лет сорок назад был на концерте гениального еврейского мальчика Даниэля Баренбойма, родители которого, как и его отец и мать, выходцы из России. «Они потом эмигрировали в Израиль, и он сейчас знаменитый пианист и дирижёр».

На табло появилось сообщение о посадке на рейс до Мадрида. В бизнес-классе он с наслаждением вытянул ноги, одел наушники и настроил приёмник на джаз. Герберт сидел рядом с ним, без стеснения клюя носом. Илюша усмехнулся, по-доброму пожелал старику приятных снов, достал из саквояжа «Колыбель для кошки», купленную в Сан-Пауло, и углубился в чтение. «Да, вряд ли кто-нибудь осмыслил историю и двадцатый век лучше Воннегута», — подумал он и взглянул на спящего импресарио. Они опять расстанутся на месяц, чтобы потом снова встретиться и отправиться в путь на Дальний восток. «Он устал, пусть отдыхает».

6

Самолёт из Мадрида приземлился в аэропорту Бен-Гурион после обеда. Солнце сияло по-летнему, и, когда он спускался по трапу к автобусу, влажный воздух последних дней апреля обдал его своим горячим дыханием. Позавчера из гостиницы в Рио-де-Жанейро Илюша сообщил Яне по телефону о возвращении и просил не встречать его, сказал, что доберётся сам, и она нехотя согласилась. Она не стала задерживаться на работе и ушла часа в три, чтобы успеть забрать Анечку из садика.

Маршрутка в Рамат-Ган быстро заполнилась пассажирами, и через полчаса водитель такси высадил его возле дома. Он увидел на балконе две фигуры, большую и маленькую, радостно машущие руками. Илюша улыбнулся и замахал им в ответ. В ту же минуту он ещё раз почувствовал и осознал, что эта женщина и их прекрасная дочь и есть его семья. Он вкатил во входную дверь огромный чемодан и вошёл в гостиную. Яна обняла его, он поцеловал её и взял на руки дочь.

— Папа, где ты был? — спросила она.

— Очень далеко, в Латинской Америке, Анечка.

— А что ты мне привёз?

— Мексиканца с гитарой и сомбреро.

Он опустил девочку на пол, открыл чемодан и вынул из коробки куклу. Аня вначале удивилась, потом заулыбалась и, обнимая щеголеватого мариачи, унесла его к себе в комнату. Яна вопросительно взглянула на Илюшу. Он с сожалением развёл руками, потом шутливая гримаса озарила его лицо, и он протянул ей целофановый пакет.

— О, что это? — игриво спросила она.

— Разверни и посмотри.

— Ого, пончо.

— У ну-ка, примерь.

Яна просунула голову в вырез в верхней части многоцветного яркого куска ткани и посмотрела в зеркало.

— Хочу жить среди индейцев. Надела на себя такой балахон и уже красавица.

— Ты во всём прекрасна.

Он подошёл к ней и поцеловал в губы, как это делала Анжела.

— Илюша, у меня проблема в суде. Не хотела портить тебе настроение во время гастролей.

— Рассказывай.

— Они отложили решение. Просят тебя прийти и подтвердить отцовство. Понимаешь, Аня любит Натана, судьи это увидели. Они заявили, что не хотят нанести ущерб ребёнку. Желают убедиться, что есть родной отец, который принимает свою дочь.

— Когда заседание суда?

— Во вторник.

— Не волнуйся, я приду и всё им объясню. Уверен, всё будет в порядке.

— Я люблю тебя, Илюша.

— Я тоже тебя люблю.

— И ещё одна важная вещь. — Она замолчала и пронзительно взглянула на него. — Я беременна, дорогой. Я уже на втором месяце.

Несколько секунд Илюша взвешивал новость. Потом приблизился к Яне и, смотря ей в глаза, сказал:

— Тем более нам нужно поскорей закончить все судебные формальности. Сегодня поговорю со своим адвокатом и Мирой. А вообще я ужасно голоден.

Яна засмеялась, освободившись от груза потаённых переживаний, и потянула его на кухню.

После еды Илюша позвонил родителям.

— С приездом, сынок. Я только что вошла в дом. Теперь с «Хондой» мне значительно легче. Спасибо, дорогой.

— Я рад, мамочка. Как здоровье бабушки?

— Гольда в порядке. Она рядом со мной и шлёт привет. Она готовит тебе приём. Когда ты у нас будешь?

— Наверно, завтра к обеду. Сегодня четверг, а в пятницу вечером заходит шабат, и все будут дома.

— Ждём тебя, сынок.

Адвокат по семейным делам, узнав Илюшу по голосу, обрадовался.

— Слава богу, ты вернулся. В следующий четверг суд рассматривает ваш иск. Я подготовил и передал ещё месяц назад туда все бумаги. Надеюсь, после песах[15] у раввинов хорошее настроение.

— Аркадий, мне очень важно сейчас, чтобы всё прошло благополучно.

— Я постараюсь, Илья.

В пятницу утром Яна подвезла его к остановке автобуса, следовавшего в Иерусалим. Весеннее солнце ещё не успело выжечь горячими лучами приморскую равнину и предгорья, и Илюша с наслаждением взирал на свежую зелень бегущих за окном полей, лугов и лесов. Это не мешало ему раздумывать о последних событиях несущейся вперёд жизни, заставляющей его принимать неотложные решения.

«Мы с Яной потеряли голову и забыли о предосторожности. Вот ещё один сын на пороге. Это здОрово. Может быть, стоит следовать инстинктам, они умнее наших осознанных деяний, которые часто продиктованы беспричинным страхом перед жизнью, желанием избежать проблем. В итоге они только растут и множатся. Итак, в декабре я снова стану отцом. В июне у меня месячные гастроли по Японии. Значит, в июле сыграем свадьбу. На пути два серьёзных препятствия — суды, которые должны удовлетворить наши просьбы о разводе. Здесь есть два аспекта. Один — галахические законы и предписания, которым раввины следуют и которые не могут нарушить. Другой заключается в их душевном расположении к нам, взаимопонимании, доброте, желании помочь. Эта духовная сфера очень подвижна, зависит от различных жизненных обстоятельств. Ведь раввины, при всей их учёности, такие же люди, как и мы. Что же делать? Пойти к стене плача? Но я неверующий еврей. Правда, Витя как-то сказал, что мы рождаемся с верой, она в нас просто глубоко сидит и, если происходит в жизни еврея что-то исключительное, она прорывается из недр подсознания. А что если это работает? Пожалуй, стоит пойти туда. Я ничего не теряю, прогуляюсь в Старый город».

В таких размышлениях прошло время, пока автобус,