СЕГОДНЯ ЖИЗНЬ. И ТЕПЕРЬ МЫ СТОИМ С НЕЙ БОК О БОК – ВМЕСТЕ С ВАШИМ ПРИНЦИПАЛОМ И СИРОМ СИРОВ. МЫ СТОИМ ЗДЕСЬ КАК СОЮЗНИКИ. КАК ПРИМЕР ОБЪЕДИНЕННОГО МИРА, КОТОРЫЙ МЫ С ОГРОМНЫМ ТРУДОМ ЗАВОЕВАЛИ И БУДЕМ ЗАЩИЩАТЬ ДО ПОСЛЕДНЕГО. ДА, СЕГОДНЯ ТЕМНЫЙ ДЕНЬ. МЫ ПОНЕСЛИ НЕМАЛО ПОТЕРЬ. НО ЗАВТРА… ЗАВТРА МЫ ВМЕСТЕ НАНЕСЕМ ОТВЕТНЫЙ УДАР. ЗАВТРА МЫ ОТКРОЕМ ОХОТУ НА ТЕХ, КТО ПОКУСИЛСЯ НА МИРНОЕ СОГЛАШЕНИЕ. МЫ УНИЧТОЖИМ КРУГ ПЕПЛА И ВСЕХ ИХ ПОВЕСИМ!

Последние слова королева произнесла так пылко, что я даже испугалась, вдруг старухе сейчас станет плохо. Однако успех говорил сам за себя: раздались бурные аплодисменты. Ликующие возгласы разносились по площади, требуя немедленной расправы над мятежниками. Я была просто ошеломлена, что люди так хотят отомстить – притом совсем не тем, кто действительно заслуживал кары. Вдобавок ко всему прочему именно в этот момент воздействие яда Кьяна, которое вызвало временное онемение, закончилось. Я ощутила жгучую боль в животе и хотела схватиться за балюстраду, потому что иначе бы просто упала, но вдруг снова оказалась в объятьях королевы. Она сердечно потрепала меня по спине и шепнула:

– Улыбайся!

Что ж, даже если бы я этого хотела, я была не в состоянии. Мне понадобилась вся моя внутренняя сила, чтобы оставаться в сознании. Надежда, что этот кошмар скоро закончится, не осуществилась. Королева выпустила меня из своих объятий и вместе с Арезом отвела чуть в сторону, где мы должны были слушать грядущую речь принципала. Но окончательно усугубил ситуацию именно Арез. Принципал еще только начал выкрикивать чудовищную ложь на площади, а Сир уже обратился к королеве – так, чтобы только она и я могли его понять:

– Ваше Величество, я должен…

– Избавьте меня от этого, – перебила его старуха таким же негромким голосом. – Я знаю, что вы хотите сказать. Ваши законы мне хорошо известны. Но я вам ее не отдам. Вы можете себе представить, что будет с народом, когда они узнают, что вакары приговорили мою спасительницу к смерти.

Так… погодите, что?! Я боролась со страшной болью, так что была не уверена, правильно ли я ее поняла.

– Человеческие интересы не стоят выше законов вакаров, – возразил он, не глядя на королеву.

– Я не в настроении для дипломатических перепалок, Сир, – прошипела она в ответ. – Просто скажите мне, как мы можем договориться.

– В этом случае нет никакого компромисса. Синта должна предстать перед судом в Иккарии.

Королева тяжело вздохнула.

– Я могу понять вашу скорбь. Вы потеряли брата и хотите…

– Это намного больше, чем скорбь или культурная особенность, – перебил ее Арез. – Только из смерти рождается новая жизнь. Один мертвый вакар за одного новорожденного. Только так мы продолжаем существовать. Но душа моего брата не смогла противостоять смерти и теперь потеряна навеки. Она будет блуждать вдоль завесы, без цели и надежды. Круг не замкнут. Его сила к нам не вернется. Его поражение – это поражение всех вакаров, и мы расцениваем это как нападение на наш народ. Поэтому нет, Ваше Величество, вы, может, и знаете наши законы, но вы не имеете ни малейшего понятия, что это значит для вакаров.

Его шепот, полный боли, пробирался к моему сердцу, точно ледяные когти. У меня закружилась голова. Я этого не знала. Я хотела только помочь Кьяну!

– Он сам попросил меня об этом, – в отчаянии выдохнула я.

Арез повернул голову ко мне. Враждебность в его взгляде была подобна удару кинжалом. С огромным трудом он заставил себя сохранять прежнюю громкость.

– Он бы этого не сделал. Не добровольно!

Королева смягчающе положила руку на плечо Сиру. Небольшое напоминание о том, что не стоит привлекать к нам много внимания.

– Вы знаете, лично для меня не стало бы проблемой стереть с лица земли последнюю онидскую кровь, но мирное соглашение все же важнее, чем все остальное. Именно поэтому история осиротевшей девочки-онидки, которая меня спасла, так прекрасна. Потрясающее заявление о примирении. Она сопроводит меня в столицу, и если повезет, она сыграет свою роль так хорошо, что мы сумеем возместить ущерб, который нанес ваш брат.

Серебристо-белые глаза Ареза по-прежнему пристально смотрели мне в душу, точно обжигая ее. В них бушевала такая враждебность, что я была не уверена, слушал ли он королеву. Лишь спустя целую вечность он отвел взгляд. Выражение его лица стало еще более непроницаемым, чем было до этого.

– Не путайте меня со своими подданными, – тихо предупредил он королеву. – Ваша воля не выше наших законов.

– Нет, но если мы хотим сохранить мир, ваши законы должны потерпеть. Хотя бы немножко. Скажем, пару недель, когда интерес к ней поугаснет. Тогда вы можете ее забрать и убить ее так медленно и так мучительно, как только пожелаете.

Во мне что-то сломалось. Безжалостность королевы, брезгливость Ареза, физическая и душевная боль, разрывавшие меня, и ложь, которая раздавалась сейчас над площадью… это было слишком. Просто слишком. Я чувствовала, как в мои ладони вот-вот вопьются когти.

– Никто меня никуда не заберет!

Мой агрессивный тон заставил королеву умолкнуть. Черные глаза из-под вуали испытующе взглянули на меня.

– Боюсь, тебе не давали права голоса, моя дорогая.

– Это мы еще…

В этот момент принципал как раз закончил свою пламенную речь, и мой протест заглушили бурные аплодисменты. Даже королева аплодировала. Ровно пять раз хлопнула она в ладоши. Большего одобрения она, казалось, не собиралась проявлять. Вместо этого она обратилась к Арезу. На этот раз она не шептала, не приводила сдержанных и осторожных аргументов. Сейчас в ней говорила только неукротимая повелительница.

– Вы знаете, что это единственный выход, Сир. Поэтому найдите возможность усмирить девушку и сделать ее покорной. Это вы, похоже, умеете, – сказала она с неприкрытой насмешкой. – Я же в свою очередь приглашаю вас в Каэсс и выражаю готовность передать эту онидку на ваше полное попечение. Дабы с вами ничего в конце не случилось и вы не начали во всем винить меня.

– Очень великодушно, – съязвил Арез. – Только уточните, пожалуйста, я должен защищать ее от вашего двора или ваш двор от нее?

Королева хрипло рассмеялась. Ее, похоже, не волновало, что Арез догадался о ее корыстных целях.

– И то и другое, я полагаю. Очень рада, что мы договорились. И не забудьте, выдвигаемся мы сегодня!

С этими словами она развернулась и вместе с принципалом направилась во дворец. Придворные последовали за ней, попытавшись одновременно пройти в небольшую дверь. Одновременно с этим внизу на площади ощутимо спало напряжение. Мои кандалы будто перерезали. Желание сбежать от всего подальше было так сильно, что я без цели побрела прочь – вдоль по балкону, дальше от людей, дальше от толпы, дальше от всего, что так или иначе было связано с королевой. Тут где-то должна была быть еще