Снова и снова перед глазами всплывало это мгновение моего решения. Это был такой отчаянный момент. Возможно, даже слишком отчаянный? Наверняка же был какой-то другой выход? Все казалось таким неправильным. Да, Кьян устроил кровавую баню и убил королеву. Но не он был злодеем в этой истории…

Секунды превратились в часы – хотя, может, и нет, потому что, когда приблизились шаги и голоса, от дула пистолета по-прежнему шел дымок.

В комнату ворвались люди. Городская стража… вакары… несколько горожан… Их ужас не дошел до меня. На меня как будто накатила мрачная приливная волна. Я думала, что уже никогда ничего не смогу больше почувствовать, когда я услышала его голос.

– В сторону!

Арезу тут же освободили место. Его глубокие черные глаза изучающе блуждали по всей комнате. Мое сердце подпрыгнуло. Оно билось очень слабо, но билось для него. В этот момент я ничего так сильно не хотела, как найти утешение в его объятьях. Такое глупое желание. Желание, от которого у меня сжималось горло, потому что я знала, что оно не осуществится.

Но вот взгляд Ареза нашел меня, как будто он услышал крик моего сердца, умоляющий о помощи. Он быстро направился ко мне, но на полпути вдруг замедлил шаги. Может быть, увидел оружие в моей руке, и это побудило его еще раз оглядеться. Может быть, дело было в моем несчастном лице. И когда он увидел у окна королеву и Кьяна, изменилось все.

Он так и остался стоять. Черты его лица ожесточились. Внешне он не показал ни одной эмоции, ни малейшего намека на эмоцию, но я даже на расстоянии чувствовала боль, которая его переполняла. Первый ужас вокруг нас превратился в тревожную суету. Искали выживших или какие-либо свидетельства того, что случилось. Только для Ареза время как будто остановилось. Недоумение в его взгляде я еще могла вынести, но не то, что последовало потом. Его руки медленно сжались в кулаки. Глаза потеряли всякий цвет. В конце не осталось ни страха, ни тревоги, ни облегчения, ни благосклонности… Только жгучий серебристо-белый.

Раненую меня заметил кто-то еще. Кто-то другой послал за лекарем. И еще кто-то зажал мою рану, чтобы я не истекла кровью. Мне было все равно. Я пыталась поймать взгляд Ареза, чтобы показать ему, как мне жаль. Но тщетно. Передо мной вдруг возник пожилой мужчина с плетеной козлиной бородкой и золотой булавкой на лацкане. Я знала его по публичным казням. Это был принципал Вальбета.

– Кто это? – поинтересовался он у стражника, который меня нашел.

Его вопрос остался без ответа.

– А ну прочь с дороги, неумехи, – вакарка с косой, утыканной наконечниками стрел, бесцеремонно расталкивала всех в стороны. Когда Заха увидела мои раны, она недовольно фыркнула.

– Да у тебя жизней больше, чем у кошки, – проворчала она и зачерпнула немного своей жуткой коричневой пасты, которая однажды сотворила чудо и спасла меня.

За ее спиной возникла мрачная фигура Ареза. Одно только его присутствие вытесняло весь воздух, которым я еще могла бы дышать.

– Заха!

Его резкий тон заставил вакарку остановиться.

– А что? Син ведь столько крови потеряла. Она даже бледнее, чем я. Если в тебе есть хоть капля милосердия…

– Она стреляла ему в спину.

Он не смотрел на меня, но от него исходил такой холод, что это было похоже на смертельный удар.

Заха умолкла. Ее лицо стало еще мрачнее, чем у ее Сира. Рука медленно сжала маленький пакетик, где она хранила свою пасту.

– Останови кровотечение, – распорядился Арез. – Сохрани ей жизнь. Больше ничего. Или трибунал и твоей смерти потребует.

– Вы знаете, кто эта девушка, барон Арезандер?

Рядом снова оказался принципал и заглянул через плечо Захи.

Арез кивнул.

– Моя пленница.

– Вот оно как, – проговорил принципал. – Но это ненадолго, ваша милость. Я только что выяснил, что два человека выжили, и они даже в бреду твердят, что эта девочка героически встала между преступником и королевой.

– Это была не королева! – рявкнул Арез.

Что?! Но ведь…

– Да-да, знаю, и ваша уловка с платьем и этим порошком, отбивающим запах, была очень хороша и сработала. Но девочка рисковала жизнью ради короны. И ей удалось то, чего не смогли добиться двадцать моих лучших людей, – он простер руку в сторону Кьяна. – Она остановила это обезумевшее чудовище, прежде чем оно могло убить еще больше людей. Эта девушка – героиня.

Несколько стражников искренне его поддержали. Кто-то начал аплодировать. Другие подхватили.

Только вакары молчали, а Арез холодно смотрел на меня.

– Да, восхвалим же нашу героиню.

Море красных знамен

Я сидела в кресле, прижимая к себе сверток с моей одеждой, где до сих пор прятался и Ниви. Я бы с удовольствием освободила блуждающего огонька от его обещания, но опасность пока не миновала. После того как Арез молча исчез, меня отвели в другую комнату, которая тоже была полна людей. Слуги и стражники сновали туда-сюда. Я чувствовала их взгляды на себе и слышала перешептывания, но с огромным трудом все это осознавала, все было как в тумане. Кто-то предложил принести мне новую одежду. Кто-то другой решительно протестовал против этого, потому что эта драматичность якобы могла быть полезной. Кто-то третий дал мне стакан воды. Я половину разлила. Потом мне предложили бутоны туфина, но мне не нужно было обезболивающее, потому что мое тело по-прежнему было как будто онемевшим. Из-за потери крови я очень спокойно воспринимала тот факт, что в голове у меня пустота, вместо того чтобы строить планы побега – или бороться с невыносимым давлением в груди, которое не могло унять ни одно лекарство на свете.

Она стреляла ему в спину…

Да, стреляла. Но это была просьба Кьяна. И единственный способ. Хотя я сомневалась, что это будет иметь значение. Арез предельно понятно объяснил мне, что такое бесчестная смерть, и я отчетливо помнила его слова. Каждый вакар будет считать своим священным долгом на меня охотиться…

И вдруг меня стащили со стула. Забрали мои вещи и вытолкнули меня в центр комнаты. Открылась дверь, которую я не сразу заметила. Внутрь хлынул поток людей во главе с несколькими слугами, которые вели на поводке стаю белых борзых. За ними шел Арез, как всегда самоуверенный, властный и внушающий страх. Давление в груди на миг ослабло, чтобы потом вернуться с новой силой. Я бы с удовольствием закричала, потому что я не думала, что тепло его присутствия может ощущаться таким холодным. Мои глаза тут же наполнились слезами, и я ненавидела себя за свою слабость. Я с трудом удержалась, чтобы не разреветься у всех на глазах. Никто, возможно, этого и не заметил, потому что напряжение, вызванное появлением Ареза, вдруг переросло в благоговейный страх, и распространилась потрескивающая тишина.

– Ее Высокородное Величество, правительница Энебхи, –