неё спрашивает - не скучно ли ей…- Хэйла, а давай я тебе помогу? Ну, сеть плести? Вдвоём-то быстрее получится?Девушка удивлённо посмотрела на парня:- Нет, Лудо, думаю это запрещено…- Почему? И кем? Разве где-то говорится, что сеть искупления должен плести только тот, кто наказан? Ведь есть у наказанного друзья, родные? Они же могут помочь?- Я ни разу не слышала, чтобы сеть искупления плели несколько человек…Лудо осторожно потянулся рукой к плети ежовой травы. И когда его пальцы были готовы коснуться жёлтого стебля, плеть вдруг изогнулась и хлестнула острыми шипами прямо по руке Лудо. Парень вскрикнул и затряс рукой - на коже проступило несколько красных пятен. Хэйла, схватила кувшин и полила на руку каменоломщика:- Лудо, вот видишь… Нельзя так.- Ничего себе. И как только ты терпишь такую боль?Хэйла подняла на парня карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Лудо только сейчас понял о чём говорила его матушка - девушка и впрямь изменилась. Глаза её лучились изнутри радостью и счастьем. Ни слёз, ни страдания, ни грусти.- Вряд ли ты поймёшь, Лудо.- А ты объясни. Я хоть и не из знатной семьи, а всё же не дурак.Хэйла начала свой рассказ издалека. Девушке хотелось выговориться. И Лудо внимательно слушал историю о сети искупления, о милости Великой. О том, что чувствует тот, кто плетет сеть. Потом, помолчав, Хэйла рассказала Лудо о Лучезаре.- Я ведь виновата перед ним, понимаешь? Он дал мне обещание, которое не смог выполнить. И я чувствую, что это тяготит его. Он мучается сейчас, в то время как я получаю облегчение своих страданий. И перед родителями я виновата. Они же тоже переживают. А плетя сеть, я беру на себя их страдания, ведь по моей вине они переживают. А когда сеть искупления будет готова - и Лучезар, и мои родители, и я сама почувствуем, будто тяжелый груз упал с плеч. А шипы ежовой травы такая ерунда, по сравнению с этим.Вечером Хэйла и Лудо возвращались вместе из Ежовой пещеры. Тоххи увидела, что эти двое неплохо ладят. Лудо что-то рассказывал знатной волшебнице, а Хэйла звонко смеялась. И всё казалось хорошо, только сердце Тоххи заныло, будто предчувствуя что-то. Сын-то вырос, на девушек заглядывается. А что если он влюбится в Хэйлу? Вон ведь глаза-то как горят у парня. Разве Хэйла ответит простому каменоломщику взаимностью? Ой, что-то будет…Все вечера Саяла проводила теперь на половине молодых воинов. Даже если Ярыш был на охоте далеко в холмах, молодая шатёрница с большим нетерпением ждала вечера. Ведь именно вечером и начинается самое веселье - шутки да смех до утра.Саяла этой весной будто заново родилась. Прежняя её жизнь состояла лишь из вышивания шатров, да изучения шатёрных премудростей. Подруг у девушки не было, и всё что интересовало Саялу - лишь её семья и шатры. И вот теперь жизнь раскрывалась перед шатёрницей с другой стороны. Заинтересованные вгляды молодых воинов, оценивающие взгляды признанных красавиц, заигрывания, подмигивания… Всё это будоражило Саялу, наполняло её новыми и пьянящими ощущениями. Даже когда рядом с ней находился степняк, Саяла ловила на себе жгучие взгляды самых бесшабашных парней - тех, которых не отпугивали огромные кулачищи Ярыша.Впрочем, Ярыш вёл себя с завидным самообладанием. Казалось, его вовсе не тревожило, что его избранница пользуется таким успехом. Когда же молодые воины начинали надоедать, степняку достаточно было хмуро посмотреть на самого надоедливого и этого хватало, чтобы ухажёры на время угомонились.Саяле же степняк никаких упрёков не высказывал. Ему не хотелось снова ссориться и выяснять что-то, ведь сейчас он был преисполнен счастливым ожиданием. Подождать какой-то год и Саяла станет его невестой. К тому же, слова тётушки Чагги не прошли даром - оступись сейчас Ярыш и вредная старуха запретит ему встречаться с волшебницей. Степняк навострил уши и приглядывался, прислушивался ко всему - чтобы лучше понять законы и обычаи холмов. И по всему выходило, что тётушка Чагга не слукавила - ровесницы Саялы и впрямь не торопились обзаводиться женихами. Это в степи девушки возраста Саялы уже рожали второго ребёнка. В холмах же волшебницы не спешили обзаводиться мужем. Но главная причина спокойствия Ярыша - он верил в искренность и силу чувств Саялы. А то, что юная красавица смеётся и шутит с другими парнями - так это всё девичья натура.В этот вечер Саяла на половину молодых воинов пошла одна - Ярыш пропадал на охоте. Впрочем, одиноко девушка себя не чувствовала. Признанные красавицы приняли Саялу в свой круг, и хоть и не стали ей близкими подругами, но время скоротать помогали. Сейчас все девушки обсуждали главную тему холмов - праздник золотого цветка и наряды, которые они готовили к празднику. Бедный Лытко не покидал свой шатёр с товаром - за шелками да различными материями волшебницы шли одна за другой. Сидя у костра и разговаривая о нарядах, шатёрница почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, Саяла увидела, что на неё смотрит красавец Рогод. Кузнец Рогод приковывал к себе взгляды девушек и молодых женщин холмов. На этого красавца трудно было налюбоваться. Чёрные волнистые волосы до плеч, глаза, словно угольки, красиво очерченный рот. А учитывая высокий рост и мускулистые плечи - помахай-ка молотом - Рогод был признан первым красавцем в холмах. Но вот не многие волшебницы знали о непомерном честолюбии и гордыне кузнеца. Кузнецами становились простолюдины, несмотря на то, что одна из великих взяла себе в мужья именно кузнеца. И Рогод очень хотел взять в жёны знатную и красивую волшебницу. Всё свое обаяние и притягательность он обратил на Лайду - внучку великой Яххи. Но Лайда осталась равнодушна к чёрным глазам кузнеца. Погоревав несколько дней, Рогод решил, что коль уж внучка великой его отвергла, то следующей по знатности и красоте можно признать Саялу. Недаром тётушка Чагга так трясётся над чистотой своего рода. Но уж он-то уломает вредную старуху. А уговорить Саялу стать его невестой - дело пустяковое. Девочка совсем неопытна в любовных делах. Очаровать и влюбить её в себя - пара пустяков.От жгучего взгляда кузнеца Саяле стало не по себе. Так на неё еще никто не смотрел. Девушка нахмурилась - было неуютно чувствовать, что тебя так открыто рассматривают. Несмотря на теплый вечер, шатерница запахнула на груди плащ и накинула капюшон. Сидевшая рядом рыжеволосая Литта, удивлённо спросила:- Саяла, ты чего? Теплынь-то какая стоит - красота! Ты часом не захворала?Саяла замялась - никогда она не откровенничала с ученицей Зарины, слишком уж та на язык остра. Но Литта