А ведь эта ползучая «красавица» как минимум час пристально всматривалась в лицо своего спящего избранника и не один раз могла его «поцеловать» со всей своей змеиной страстью.

Второй случай, полностью подтвердивший это утверждение, произошел в квартире офицера в отрядном жилом доме, взбудоражив все семьи в нашем отряде. Дело было жарким летом, когда молодая мамочка посадила своего годовалого ребенка на ватное одеяло, расстеленное на полу в зале, обложила его подушками и игрушками, а сама занялась приготовлением обеда — скоро муж должен был прийти на обед. Во время готовки она вслушивалась в заливистый смех ребенка. Умиленная таким прекрасным настроением своей «кровинушки», она все же задалась вопросом: кто это там так смешит ребенка? Заглянув в зал, — она застыла в ужасе: перед ее ребенком в «боевой» стойке с распущенным капюшоном стояла кобра. Ребенок же играл с ней: протягивал к ней руку и она тут же с шипением поднимала голову в стойке, а когда убирал руку — она опускалась, что очень забавляло кроху и вызывало его смех. Не помня себя, мамочка в мгновение ока подлетела к ребенку, и, схватив его, выскочила с ним из квартиры. Кобра же, видимо, тоже была мамой, ибо со своей мгновенной реакцией позволила ей забрать своего малыша, не ужалив никого. Срочно вызванные ею муж с солдатами так и не смогли найти змею — она успела уползти по винограднику, оплетавшему балкон.

Однако вернемся к началу 1989 года. Утром 19 января планировался мой вылет «бортом» на загранобъект «Нанабад», в связи с чем меня вызвали к начальнику отдела. В конце обсуждения рабочих вопросов, связанных с этой поездкой, Наиль Исмагилович сообщил, что возникла необходимость кому-то из офицеров-разведчиков поучаствовать в разведполете нашего вертолета радиотехнической разведки в район Ханабада. Дело в том, что кто-то решил записать еще одну формальную «галку» в отчеты, «навесив» разведывательному вертолету еще и проведение воздушной визуальной разведки. Для этого формально и потребовался офицер нашего отдела с соответствующим допуском. В этой связи шеф сказал мне (он всегда обращался к подчиненным только на «Вы»): «Слетайте — посмотрите. А на обратном пути Вас «забросят» на «точку». Возражений у меня не было, поскольку торопиться на «точку» в этот день у меня нужды не было. Вместе с тем все понимали абсурдность такой визуальной разведки: что можно заметить на земле с высоты 5 км? Тоже мне, нашли «зоркого сокола»!

По прибытии в аэропорт Пянджа мне сообщили, что вылет задерживается на пару часов. Присоединившись к группе офицеров, ожидавших вылета другими «вертушками» на свои «точки», я попал в веселую компанию: у кого-то был значимый повод, а кто-то не успел позавтракать. Как по мановению руки, на столе появилась «скатерть-самобранка» с разной вкусной снедью, которую кто-то, не пожадничав, украсил бутылочкой «беленькой». Я тоже пригубил немного, не особо-то закусывая. С водочкой время пролетело незаметно и вскорости объявили наш вылет.

Командиром экипажа разведывательного вертолета Ми-8 № 86 23-го Душанбинского отдельного авиаполка был мой хороший знакомый капитан Ильгис Шарипов. В состав экипажа входили: штурман отряда вертолетов старший лейтенант Бариев Ильфат Мидехатович, старший техник вертолета старший прапорщик Щеняев Александр Петрович, специалисты радиотехнической разведки: старший воздушный оператор отряда вертолетов спецназначения старший лейтенант Долгарев Виктор Иванович, старшие бортмеханики старшие прапорщики Залетдинов Исмагил Сахапович и Клименко Сергей Павлович. Со всеми разведчиками я был очень хорошо знаком, так как они по прибытии в Пяндж регулярно бывали в нашем отделе и порой участвовали в совместных «неслужебных» мероприятиях. К тому же Исмагил Залетдинов был уроженцем г. Пянджа и начинал свою службу оперативным переводчиком в нашем отделе.

Наш «борт» прикрывал экипаж капитана Попкова Валерия Филипповича, который неоднократно десантировал меня во время операций в составе ДШМГ. Спокойный, не торопливый в решениях, он всегда сохранял хладнокровие при высадке десанта, даже когда по его вертолету велся огонь. Поэтому пользовался большим авторитетом у десантников ДШМГ.

Настроение от «застолья» у меня было несколько «приподнятым», а самочувствие — прекрасным. Однако спустя каких-то пять минут после взлета от вибрации «борта» из-за работающих лопастей винта мое «настроение» стало портиться — выпитое с закуской стали внутри о чем-то вздорить и хотели выйти наружу (нужно было хорошо закусывать). Не желая испытывать судьбу, я прошел в кабину пилотов и спросил их шутя:

— Ребята, вы в салоне давно убирали?

— А что? — насторожился штурман.

Я пояснил им, меня что-то тошнит и если полечу с ними дальше, то салон придется мыть. При этом в шутку предложил им альтернативный вариант: спуститься пониже, чтобы я мог «отбомбиться» съеденным по «духам».

Ребята засмеялись:

— А как же разведполет?

— Да что там увидишь с такой высоты? Отметьте, что я летал, а меня сейчас высадите в «Нанабаде».

Прибыв на «точку» и занявшись своими делами, я уже и забыл об этой ситуации, но в 22 часа неожиданно по ЗАС мне позвонил Серега Неб-н:

— Так ты на «точке»? Что в Ханабад не полетел?

— Да мне так дурно стало, что не до полета было. А что случилось?

Сергей уклонился от прямого ответа, а я не стал допытываться о причине его звонка — все равно не скажет.

Как оказалось, наш разведывательный вертолет в районе Нанабада во время этого полета был сбит из ПЗРК душманами БФ Амира Чугаи (НИФА). Старший лейтенант Ильфат Бариев выпрыгнул с парашютом, но не смог «оторваться» от падающей «вертушки» и был изрублен лопастями винта. Ильгису Шарипову как бывшему десантнику удалось сделать затяжной прыжок, оторваться от падающего вертолета и успешно приземлиться. Участь же остальных была трагической — парашютов у них не было и они были обречены.

Однако приземлиться живым в бандитской зоне было еще полдела — важно было не попасть в плен к бандитам, которые уже устремились к приземлившемуся летчику. И тут на выручку Ильгису пришел капитан Попков, который «отнурсовавшись» по мятежникам, сел возле Шарипова и подхватил его на «борт». Затем они прямо над землей под пулями душманов пролетели около трехсот метров и приземлились возле горящего вертолета. Ильгис осмотрел разрушенный от удара о землю вертолет и, убедившись, что все разведчики погибли при его падении, включил устройство для самоподрыва секретной аппаратуры. Убедившись, что оно сработало, запрыгнул в вертолет Попкова, они взлетели и взяли курс на Союз. Все это сопровождалось ожесточенной перестрелкой экипажа с приближавшимися бандитами. Не имея времени на взлет из-за высокой вероятности поражения вертолета из РПГ-7, Володя Попков совершил весьма опасный и нестандартный маневр: «подпрыгнув» вертолетом на 3–4 метра, с зависания ударил НУРСАми по приближавшимся «духам», и уже под их разрывы пошел