17 апреля 1732 г. подписали указ о снаряжении Великой Северной экспедиции под руководством В. Беринга. В конце января 1733 г. в Адмиралтейство был подан список морских и адмиралтейских служителей, отправляющихся в Камчатскую экспедицию. Одним из первых в нем числился подштурман Семен Челюскин. Вскоре его произвели в штурманы и направили в Екатеринбург – для «немедленного приготовления к судам припасов, вещей и артиллерии».

В экспедицию отправлялся также земляк и приятель Челюскина лейтенант Василий Прончищев. Ему предстояло возглавить отряд по исследованию северных берегов от Лены до Енисея. Лейтенант взял в свою команду энергичного штурмана.

Памятный знак на мысе Челюскина

В конце июня 1735 г. они уходили в неведомое и опасное плавание за Полярный круг, а спустя год Челюскин похоронил чету Прончищевых в вечной мерзлоте.

Во время второй зимовки в Усть-Оленеке Челюскин хорошо обдумал обстоятельства предыдущих неудачных плаваний. Вместе с геодезистом Никифором Чекиным и двумя солдатами он выехал в Якутск, но Беринга там не застал. Отправляясь на Камчатку, командор оставил ему предписание: переслать в Адмиралтейство рапорт и оставшиеся материалы, а самому ждать дальнейших указаний из Петербурга.

23 февраля 1738 г. в Адмиралтействе «слушали доклад по полученному из Камчацкой экспедиции от штурмана Челюскина рапорту». В частности, там говорилось, что если и далее «в определенной вояж следовать, то надлежит сделать малый ялбот». Еще он убедительно просил доставить из Петербурга новые канаты и тросы, паруса и компасы, «в чем ныне недостаток есть».

Без малого два года провел Семен Иванович в Якутске. Исполняя обязанности командира отряда, Челюскин заботился о матросах и солдатах, входивших в экипаж корабля (их было более 40 человек).

Пришла весна 1740 г. Челюскин начал кропотливую подготовку к плаванию: осматривал снасти, организовывал починку парусов. 13 июля вышли в очередной поход. Спустя месяц дубель-шлюп затерло дрейфующими льдами вблизи бухты Прончищевой. Было решено оставить «Якуцк» – «токмо бы людей спасти». На лед сгрузили снаряжение и припасы. Сделали санки и пошли к берегу, преодолевая торосы. Построили две «юрты земляные». Жили там до тех пор, пока не установился зимний путь. Через месяц, пройдя около 700 верст, пострадавшие от кораблекрушения «претерпевали великую трудность и едва не все одержимы были цынготною болезнию, от которой несколько служителей померло», но достигли зимовья.

За 1741 г. партии штурмана С. Челюскина и лейтенанта Х. Лаптева описали берег между устьями рек Пясины и Нижней Таймыры. Конец лета и осень провели в Туруханске. Шла кропотливая подготовка к съемке северной части таймырского побережья. Выполнить эту трудную и опасную работу, судя по обнаруженным документам, мог только Челюскин.

5 декабря штурман Челюскин выехал с тремя солдатами из Туруханска к реке Хатанге. Для «походу» было собрано 40 собак и «пять нарт благонадежных к дальнему и неизвестному пути».

Лаптев и Челюскин договорились так: штурман, достигнув северо-восточной части полуострова, повернет на запад, описывая побережье; лейтенант последует из Туруханска до устья Нижней Таймыры и далее на восток, ему навстречу.

Стояли суровые морозы – до –50 °C. Совершали переходы по 30–40 верст в день. Ориентируясь по звездам и компасу, пересекали Таймыр с юго-запада на северо-восток. 15 февраля 1742 г. по рекам Хете и Хатанге прибыли в обжитое Попигайское зимовье.

Челюскин отправился на север. Еще одну группу – якута Никифора Фомина с девятью нартами и грузом собачьего корма он отправил в устье Нижней Таймыры, чтобы оттуда двинуться западным берегом на встречу с ним. Челюскин на трех собачьих упряжках отправился вдоль побережья на северо-запад. На высоком берегу, у мыса Св. Фаддея, штурман соорудил маяк. Дальше на север еще никто не проникал.

Челюскин продолжал вести наблюдения с особой тщательностью. Его путевой журнал, единственная копия которого хранится в Госархиве Военно-Морского Флота в Санкт-Петербурге, – замечательный документ, свидетельствующий о необычайном упорстве и выносливости штурмана. День за днем Челюскин вел съемку побережья. Выбирали подходящее место, доставали инструменты. Установив бревно, брали пеленги, измеряли расстояния специальными цепями. Переезжая на новое место, все начинали заново.

Когда достигли неизвестного мыса, Челюскин записал в путевом журнале обычные, но навсегда вошедшие в историю географических открытий слова: «Погода пасмурная, снег и туман. В пятом часу пополудни поехал в путь свой . Приехали к мысу. Сей мыс каменной, приярой, высоты средней, около оного льды глаткие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс: Восточный Северный. Поставил маяк – одно бревно, которое вез с собою». Отсюда Челюскин повернул на юго-запад.

Лишь в 1919 г., спустя 177 лет после открытия, норвежский геофизик и океанограф Харальд Свердруп, научный руководитель экспедиции Р. Амундсена на шхуне «Мод», установил, что именно этот невзрачный мыс и есть северная оконечность Евразии.

Только один час провел Челюскин в районе крайней северной точки материка. Штурман указал в журнале, что, по его мнению, Северо-Восточный мыс окончился, и земля лежит от запада к югу. По западному берегу полуострова он направился на юго-запад, к устью Нижней Таймыры.

Лаптев еще в феврале 1742 г. ушел к устью Нижней Таймыры, чтобы оттуда следовать навстречу Челюскину.

20 июля 1742 г. Семен Иванович Челюскин сделал в журнале последнюю запись. Северный вояж, обессмертивший имя штурмана Челюскина, закончился.

Итак, Челюскин сделал открытие, которое опередило географическую науку и время. Такова была его судьба: остаться в безвестности при жизни и навечно запечатлеться в памяти людей после смерти. Столетие спустя, впервые после первопроходцев, по Таймыру путешествовал будущий российский академик А.Ф. Миддендорф. По его предложению северную оконечность Евразии стали именовать мысом Челюскина (с 1878 г. это название внесено в международную литературу и карты).

27 августа 1743 г. Лаптев представил в Адмиралтейство рапорт, журналы и «сочиненные морские карты». Огромный северный полуостров перестал быть таинственной землей.

В сентябре 1743 г. была подготовлена рукопись «Описание, содержащееся от флота лейтенанта Харитона Лаптева в Камчацкой экспедиции меж реками Лены и Енисея, в каком состоянии лежат реки и на них всех живущих промышленников состояние». В литературе авторство этой работы причисляется только Х. Лаптеву. Но это далеко не так. Известно, что в ее основу легло «Описание берегов морских, рек и заливов Северного моря, начавшихся с реки Лены», составленное в 1742 г. штурманом Семеном Челюскиным. Лаптев лишь обобщил те разнообразные сведения, которые собрали лейтенант Прончищев, штурман Челюскин, геодезист Чекин и другие участники экспедиции.

Это была работа, содержащая первые научные сведения о большой Таймырской земле.