не сыпалась под ногами. Трасса внизу совсем затихла. Наконец, подъем стал совсем пологим, и вскоре они уперлись в целую кучу наваленных камней, за которой начиналась тропа.

Вокруг шумел старый высокий лес, звенели птицы, в глубоких буераках лежали покрытые мхом деревья.

– На Демерджи было проще, – вытирая пот, выдохнул Том.

– Зато тут дорога одна. Не ошибешься.

Медленно, отдыхая от подъема, они шли по тропинке в сторону берега. С каждым метром тропа становилась все более утоптанной. В нее, как в ручей, со всех сторон впадали более мелкие тропки. Вокруг появились банки, винные и водочные бутылки, старые пакеты, пачки из-под сигарет и прочий туристический мусор. Повсюду, – на больших дымчато-сизых камнях, на поваленных деревьях, на скалистых уступах красовались свежие и совсем старые надписи:

Здесь был Юнат. 1976

Тут був Борода. Львiв, 1989.

Здесь были Фима и Вася. 1933.

Тут была Людочка. 1910.

Все это действовало угнетающе.

– Дорога! – закричал Том. – Ты посмотри! Сюда ведет дорога! Колея от колес! Это как же так?! Мы, значит, лезли-лезли. Жизнью, блин, рисковали. Чуть не погибли, можно сказать. А наверху – такое! Сволочи. А вот фиг вам, а не дорога. Ходите по своему гадюшнику сами. А мы напрямик пойдем.

Том решительно зашагал прямо, но вскоре, зацепившись за куст, разодрал рукав футболки.

– Да тут не одно держи-дерево. Тут держи-лес!

Исцарапанные и исколотые, продираясь сквозь колючие дебри, они упрямо шли напролом, к берегу.

– Ничего не видно. Мы хоть к морю идем?

– К морю, конечно. Мы же вперед идем. Значит, сзади трасса.

Наконец, тропа пошла вниз.

Справа от них увеличивалась пологая яма, которая постепенно превратилась в глубокую балку. На другой ее стороне длинным языком вытянулся покатый, поросший кустарниками склон. Очевидно, они шагали по такому же языку, только более высокому, пока не вышли на небольшую круглую полянку. Дальше склон резко ушел вниз, а перед глазами открылась, наконец, широкая и бесконечно лазурная даль моря.

Влево и вправо от полянки уходили две тропы, а прямо внизу виднелась зажатая между двумя вертикальными скалами узкая и совершенно дикая бухта. Там, у покрытого сыпучими валунами склона, призывно плескалось синее-пресинее, чистое, нетронутое и оскорбительно мокрое море. Оно казалось неожиданно близким – только руку протяни.

– Море! И – никого!

– Влево или вправо? – засмеялся Монгол, кивнув на тропы, и они, не сговариваясь, побежали по камням прямо вниз.

Со спуском творилось что-то непонятное. Море было вроде бы совсем рядом, но они спускались, спускались, спускались… А оно все так же синело внизу, – только совсем чуть-чуть увеличился белый прибой.

Том остановился, глянул вверх. Они спустились метров на сто.

– Это обман зрения! Здесь же все относительно: камни, берег, море, деревья.

– Угу, – тревожился Монгол. – Медведь нас развел. Нам еще назад карабкаться, а солнышко уже того.

Действительно, они рассчитывали на менее сложный и долгий спуск. Их полуторалитровая бутылка воды уже кончалась, а во фляге было и того меньше. Чтобы укрыться от солнца, они старались идти по краю бухты, в несмелой тени невысокого каменного откоса. Тома подташнивало. Он всматривался в прибой, пытаясь угадать, сколько еще до берега. Наконец стал слышен его шум, а у волн появились брызги.

Грязные, уставшие, с саднящими от пота царапинами, они с наслаждением бросились в прохладную воду. Тому показалось, что она зашипела вокруг его раскаленного тела.

Они долго сидели в воде, стараясь не думать об обратном подъеме. Безжалостное солнце будто прилипло к зениту. Оно немилосердно жгло макушку, и спрятаться от его жестоких лучей можно было лишь под водой.

– Слушай, а зачем нам до тропы на самый верх лезть? Нам же все равно в Партенит. Может, за этой стеной тропа есть? – Том кивнул на отвесную скалу, которой оканчивалась бухта.

– Может, – согласился Монгол.

Намотав на голову смоченные в море футболки, они полезли вверх, пока не достигли того места, где можно было перемахнуть через стену. За ней открылась точно такая же небольшая бухта-близнец. Противоположная ее сторона ограничивалась такой же каменной стеной.

Не спускаясь, они прошли по склону бухты. От камней поднимался жар, будто они шли по краю огромной сковороды. Футболки на голове быстро высохли.

– Надо одеться. Сгорим.

Они вновь перемахнули через стену-скалу, но и за ней их ждала такая же бухта. Но на этот раз внизу, на берегу, стояли две палатки.

– Смотри! Живые люди!

Обрадовавшись, они вновь запрыгали по валунам к морю, и вскоре уже стояли около ближайшей из палаток.

– Эй, есть кто живой? – осторожно спросил Монгол, с восхищением разглядывая выгнутые дугой пластиковые штанги, растягивающие палатку без традиционных советских опор у входа. Покатые, с блестящими колышками, они смотрелись на диком пустынном пляже как инопланетные корабли.

– Импортная.

В палатке раздалось шуршание, тихий шепот. Затем откинулся полог, и из нее вылезла ослепительно красивая блондинка. Она была так прекрасна, будто сошла с эротического плаката. Сделав ладонь домиком от солнца, она удивленно смотрела на них и молчала. Миниатюрный купальник тщетно пытался скрыть выдающийся, ровно загорелый бюст. Огромные глаза застенчиво хлопали длинными ресницами.

«Голову, что ли, напекло», – сглотнул Том, прикрывая свисающий на груди лоскут грязной футболки, глянул на Монгола. Судя по его открытому рту, тот видел то же самое.

Тут в палатке снова раздался какой-то шорох, и следом вылезла такая же ослепительная брюнетка. Лоснящиеся, накрашенные девушки молча и несколько испуганно рассматривали незваных гостей.

– А вы кто? – наконец спросила очаровательная блондинка.

– Здравствуйте, девушки, – бодро сказал Монгол. – Мы известные путешественники. Покорители гор и перевалов.

Тут открылась вторая палатка, и из нее выбрались два накачанных мужика. Здоровые, как быки, выглядели они неприветливо. Друзья с недоумением таращились на их совершенные тела. Грязные, в разорванных о колючки футболках, они словно попали в какой-то голливудский фильм про идеальных людей.

– Чего надо? – хмуро спросил один из качков.

– У вас воды нет? – поинтересовался Том, размазывая по лицу грязную струйку пота.

– Воды нет, – с легкой брезгливостью ответил качок, картинно поглаживая красивый бицепс.

– Как же вы тут живете? Без воды?

– Нам каждый день на корабле завозят.

– А, ну тогда ладно, – сказал Монгол, как будто бы спустился только за этим. Они повернулись, и медленно потащились вдоль берега, к дальнему краю бухты.

– Эй! А вы откуда взялись? – крикнул вслед второй. – Нам тут полную дичь обещали.

– Оттуда! – Том ткнул пальцем то ли в небо, то ли в нависающую над бухтой, потрескавшуюся буханку горы.

– Мы первые, разведка, – серьезно добавил Монгол. – Там, сзади, целый отряд идет. Будут здесь лагерь ставить. Пионерский слет. Дружба