– Хорошая штука… – Ники очень нравится. – Очень нежное… И не острое.

Они долго едят, шеф-повар Сахмед иногда подходит к их столику и рассказывает о каждом блюде, каково оно на вкус, откуда родом и как его готовят.

– Это ни в коем случае нельзя пропустить… Это самое знаменитое блюдо.

Они едят жареные бананы со сладким картофелем, отварную маниоку, и все это со сладкими сливками из Франции, как и Камилла, которую Сахмед встретил когда-то, а теперь она улыбается ему из окна кухни. А затем с хорошим бокалом шабли и небольшим десертом, испеченным на пальмовом масле, они завершают свое путешествие по Эфиопии, Сомали и Эритрее и проносятся обратно по римским улицам.

Корсо Триесте, виа Номентана и дальше, на вьяле XXI Априле, затем XXIV Маджо до Фори Империали, а затем прямо до Кампидолио, мимо театра Марчелло и дальше, до виа Локри.

– Тише…

– В чем дело?

– Спокойно, спокойно… – Гвидо медленно открывает большую кованую дверь.

Ники легонько сжимает руку:

– Я боюсь…

Гвидо улыбается:

– С тобой ничего не случится, уверяю, я просто хочу показать тебе…

И они делают несколько осторожных шагов по высокой траве, среди пышных кустов и деревьев с толстыми стволами, а потом Ники видит холодные плиты:

– Но, Гвидо, мы на кладбище…

– Да, на некатолическом.

Он берет ее за руку, и они молча идут в темноте среди древних крестов и выцветших фотографий с короткими эпитафиями на английском.

– Вот… – Они останавливаются в изумлении, и Гвидо с радостью показывает ей на плиту: – Когда я был в старшей школе и ссорился с отцом, то брал скутер и устраивался здесь с книгой и пивом… На солнце… На могиле Китса.

Ники присматривается к надгробию.

– Видишь, что тут написано? «Здесь покоится тот, чье имя было начертано на воде». Подумать только… – Гвидо улыбается. – Он был таким язвительным по отношению к своим врагам… И смотри, кто-то ответил ему… – Он проходит немного дальше, останавливается перед мраморной плитой и читает: – «Китс! Если твое дорогое имя было начертано на воде, то каждая капля падала из глаз того, кто оплакивал тебя…» Прекрасно, не правда ли? Кто-то хотел, чтобы он чувствовал себя любимым. Может быть, какой-то незнакомец… Интересно. Самое странное, что ты иногда не понимаешь, как сильно тебя любят окружающие, может, автор этой надписи ничего не сказал Китсу при жизни, а может быть, они случайно встретились, обменялись парой взглядов или вовсе не встречались…

Они ходят среди столетних кипарисов на прохладном зеленом лугу, а за их спинами из-за стены выглядывает белая пирамида в египетском стиле – Цестия. Между надгробиями с надписями на всех языках шныряют кошки, Ники и Гвидо проходят мимо могилы Шелли, английского поэта, который утонул вместе со своим кораблем недалеко от Тирренского побережья и чье тело течением вынесло на пляж недалеко от Виареджио. Писатели Карло Эмилио Гадда и Уильям Стори лежат под скульптурой «Ангел боли», которую автор закончил незадолго до своей смерти.

– Это волшебное место… Протестанты, евреи и православные, самоубийцы и актеры не могли быть похоронены в освященной земле, поэтому их хоронили за стенами католических кладбищ. И обязательно ночью. Говорят, что первым тут был похоронен студент из Оксфорда в 1738 году. В городе умерло много некатоликов. Я читал, что это кладбище было внесено в Список Всемирного фонда памятников, там сотни разных объектов, находящихся под угрозой разрушения. Сегодня кладбищем заведует добровольная комиссия иностранных послов в Риме. Но денег нет. И ему грозит закрытие… С ума сойти, да? Посмотрите, какая красивая статуя…

– Да, правда.

– Просто подумай, Ники, финская метал-группа «Nightwish» использовала фото этого кладбища для обложки одного из своих альбомов…

– Ой, да ладно, это странно, с чего бы им так делать? И от-куда ты все это знаешь?

Гвидо улыбается:

– Иногда нас привлекают самые разные вещи, будоражат наше любопытство, и самое лучшее, когда это происходит без причины…

Ники очень впечатлена этой фразой, безмятежностью, с ко-торой Гвидо сказал это, без апломба, без напыщенности, просто и естественно, без всякой задней мысли. И она впервые смотрит на него другим взглядом, видит его улыбку, профиль, очерченный лунным светом, немного непослушные локоны, его губы, которые уже что-то говорят.

– Вот еще знаменитый актер, Ренато Сальватори, из фильма «Бедные, но красивые», он отлично там сыграл. Просто умопомрачительно. Там есть сцена, где они купаются в Тибре… Подумай только, какой чистой тогда была вода и как все изменилось в наше время.

– Конечно, ведь раньше кино было только черно-белым…

Гвидо улыбается:

– Да…

И они оказываются перед очередным надгробием.

– «Красная тряпка, как та, что свернулась вокруг шеи партизан и, рядом с урной, на восковой земле, другой оттенок красного, две герани. Там ты стоишь, изгнанный, с непоколебимой некатолической элегантностью, занесенный в список мертвых незнакомцев…» «Пепел Грамши». Эти стихи написал Пазолини. Он считал, что Грамши был похоронен на этом некатолическом кладбище, потому что в то время его взгляды считались «чужими», шли вразрез с основным курсом страны… Ерунда, прав-да? – Гвидо пристально смотрит на Ники. – «Это единственное, от чего я никогда не смогу отказаться. Моя свобода…»

И какое-то время они молча стоят в ночной тишине. Луна вышла из-за облаков и окидывает город своим бдительным взором, пусть и полуприкрытым облаками. Они смотрят друг на друга и улыбаются, и между ними возникает как бы новое понимание, как будто они наконец решили отбросить свой глупый конфликт, сложить оружие, заключить молчаливый пакт, подписанный простым взглядом. Тут, на кладбище, среди высокой травы и деревьев, в чьих кронах гуляет легкий ночной ветерок, под тусклым лунным светом. Из-за ствола большого кипариса медленно выходит женщина в длинном платьем, на ее лицо беспорядочно падают рыжие спутанные волосы. Одной рукой она прикрывает от ветра слабое пламя свечи, а по пятам за ней бежит стая голодных кошек и с надеж-ной смотрит на нее.

Гвидо останавливает Ники, которая в испуге сжимает его руку:

– Что происходит?

– Тише… Смотри, смотри туда.

– Куда? – тихо спрашивает Ники.

– Между деревьями. Видишь эту женщину?

– Да. Она бездомная?

– Нет, просто влюбленная женщина. Я увидел ее впервые, когда мне было шестнадцать. Она решила переехать жить на кладбище, хотя на самом деле очень богата и крыша над головой у нее тоже есть. Эту женщину предал муж, и она сошла с ума, потому что любила его больше жизни. И теперь она – единственная, кто заботится о Китсе, единственная, кто никогда не предавала его…

– Я не верю, ты выдумываешь, это сказки…

– Клянусь! «Я не могу существовать без