Наступило и закончилось лето, и вот уже вновь пришла осень. Ночи стали длиннее, а воздух — холоднее. Тедди женился на Эллен, и они переехали жить в Дублин. В воскресенье Меган привела домой на чай молодого человека по имени Ричард. Второй сын Хейзел, Киран, которому исполнилось семнадцать, тихий, спокойный мальчик, за всю жизнь не совершивший ничего предосудительного, заявил, что на свой следующий день рождения вступит в британскую армию. Финн снова прислал письмо, приглашая детей к себе на Рождество. На сей раз Керианна снизошла до того, чтобы повидаться с отцом, но только в тот день, когда дома не было запланировано ничего особенного.

Она отправилась навестить его после Дня подарков и вернулась с известием о том, что Ивонна очень больна.

— Она потеряла сознание прямо во время обеда, и папе пришлось вызывать врача.

Хейзел не находила себе места от беспокойства. После наступления Нового года она позвонила Финну и поинтересовалась, не может ли чем-нибудь помочь. Финн разрыдался и сказал, что все, что им остается, — лишь молиться, и что у Ивонны обнаружена неоперабельная опухоль мозга.

Май 1945 года

Утро выдалось прекрасным. Дети только что ушли в школу, и в окна дома Доктора заглядывало солнце, отчего розы на ковре в гостиной казались алыми. В кухне радио было включено на полную громкость: пела женщина. У нее был чудесный голос, мягкий и чуточку хрипловатый.

— О Дэнни-бой, вставай, труба зовет, по узким долинам и горным склонам, — пела она.

Ее голос эхом разносился по всему дому. Было в нем нечто успокаивающее. Молли представила, как он ползет по ступеням лестницы, словно легкая дымка, ласково касаясь стен и потолка.

Она выбивала диванные подушки. На этом диване, стоявшем в гостиной, сидело столько влюбленных парочек, что Хейзел пришлось составить график. Прошлым вечером была очередь Меган и Ричарда. Они уже обручились и должны были пожениться в следующем году, на девятнадцатый день рождения Меган.

— ...кончилось лето, умирают цветы, ты должен уйти, а я остаюсь...

Посмотрев на себя в зеркало, висящее над камином, Молли пожалела о том, что не вымыла голову, — через час она уезжала в Ливерпуль, чтобы побыть с Агатой, — но теперь для этого уже не было времени.

— ...возвращайся, когда на луга вернется лето...

Скрипнула дверь. Из своего кабинета вышел Финн, и Молли подумала, сколько же раз придется напомнить ему о том, что ее надо смазать. В прошлом году Ивонна умерла у него на руках, и несколько месяцев назад он вернулся к своей семье. У Хейзел оказалось самое большое и доброе сердце на всем белом свете. А вот Молли отнюдь не была уверена, что приняла бы его обратно.

— ...или когда долина заснет под слоем снега...

Она опустилась на диван, прижимая к груди подушку. Вчера Гитлер покончил жизнь самоубийством. На другой день пал Берлин. С минуты на минуту они ожидали официального объявления о том, что война наконец закончилась. Вот почему радио работало на полную громкость — чтобы они не пропустили сообщение об этом. Финн и Хейзел с нетерпением ждали новостей, потому что Киран служил в Бирме. Молли отпразднует победу в Ливерпуле с Агатой и Райанами. Она не согласилась бы пропустить этот праздник ни за что на свете.

В кармане у нее лежало последнее письмо от Майка Брэдли. Ему удалось убедить «больших шишек», как он выразился, отправить его в Италию, где он вместе с армией прошел весь путь до Берлина. Очень скоро они должны были встретиться и решить, готовы ли пожениться. Молли еще не до конца разобралась в своих чувствах к Майку.

— ...я буду ждать тебя, на солнечном свете или в тени...

Молли прошла в кухню. Хейзел с задумчивым видом сидела за столом. Финн привалился к раковине, уронив голову на грудь. Все молчали. Никто не смотрел друг на друга.

— О Дэнни-бой, о Дэнни-бой, я очень сильно люблю тебя...

Песня закончилась, и диктор объявил:

Этот чудесный голос принадлежит великой американской звезде Бродвея, Анне Мюррей, которая только что прилетела в Лондон из Берлина, где выступала с концертом перед нашими войсками. А сейчас вашему вниманию предлагается следующая песня...

Финн выключил радио. Он побледнел как смерть.

— Это была Аннемари, — произнес он взволнованно. — Я сразу узнал ее голос.

— Я тоже. — Молли прижала ладони к груди, словно надеясь унять бешено бьющееся сердце. Значит, это не было игрой ее воображения.

Хейзел кивнула.

— Анна Мюррей — Аннемари. Очень похоже. «Великая американская звезда Бродвея», сказал ведущий.

Они посмотрели друг на друга. Неужели это действительно их Аннемари?

Финн спросил:

— Как нам с ней связаться? Где она остановится, хотел бы я знать?

— Полагаю, в одном из лучших отелей, — откликнулась Хейзел. — «Великая американская звезда Бродвея», надо же! Можно обзвонить все отели, один за другим, и поинтересоваться, не у них ли она остановилась. Вот только мы не знаем названий этих гостиниц, и у нас нет английского телефонного справочника.

— Есть «Ритц», «Савой», «Дорчестер». — Молли принялась загибать пальцы — эти названия иногда упоминались в «Санди таймс». Других она не знала. Они втроем отправились в кабинет Финна, где на подоконнике спали коты. В последнее время они больше ничем практически не занимались. — У Ноны из почтового отделения должен быть телефонный справочник. Я попрошу ее найти номер отеля «Ритц». Если Аннемари там нет, мы попробуем дозвониться в другие отели. В крайнем случае можно обратиться на «Би-би-си» и спросить, не знают ли они, где она находится.

Нона пообещала найти номера в телефонном справочнике и перезвонить им. А они уселись за стол вокруг телефонного аппарата и стали гипнотизировать его взглядами. Все молчали. Проснулся Одуванчик, лениво потянулся и негромко мяукнул, после чего заснул снова. Звуки, долетавшие с улицы, — шум мотора случайного автомобиля, звонок велосипеда, разговор пешеходов, — казались необычайно громкими, а солнечные лучи — очень горячими. Финн беспрерывно барабанил пальцами по крышке стола. Хейзел заламывала пальцы. Молли вслушивалась в стук собственного сердца.

Зазвонил телефон, и они едва не подпрыгнули от неожиданности: это был «Ритц». Голос у Молли дрожал и срывался, пока она объясняла, чего они хотят, женщине, которая ответила, что она — всего лишь оператор и что сейчас она переключит их на стойку портье. Молли пришлось объяснить все еще раз.

— Нам не разрешается разглашать информацию относительно наших гостей, — получила она холодный ответ. Означало ли это, что Аннемари действительно остановилась у них?

— Но я сестра Анны Мюррей и звоню из Ирландии! — воскликнула она. — Я всего лишь хочу знать, остановилась она у вас или нет.

— Она будет не раньше четверга. — Женщина, похоже, смягчилась, и ее голос звучал уже не так холодно. — А до того времени она выступает перед солдатами на американских военных базах, где — понятия не имею. Однако ее семья действительно остановилась у нас: ее муж с детьми и пожилая женщина, которая, очевидно, является ее матерью или свекровью.