– Исцели свои раны, – велел Сетон.

И рука словно разжалась на одно драгоценное мгновение, пропуская золотую энергию красного дракона и глоток целительной силы. Я открыла рот, чтобы позвать зверя – «Направь исцеление на Сетона, забери его волю, убей его!» – но рука снова сжалась, лишая голоса и перекрывая живительный поток. Прозрачное лицо верховного лорда вновь обрело кости и плоть, а вихрящиеся цвета сменились неподвижностью шатра.

Я жадно глотала воздух. Боль ушла, истерзанное месиво груди вновь обросло гладкой кожей под свернувшейся кровью, а опухший сломанный палец распрямился.

Сетон сидел, откинувшись на спинку стула, будто отдыхал после полученного наслаждения.

– Так вот каков мир энергии, – прошептал он. – Такая мощь. Неудивительно, что Идо жаждал ее заполучить. – Он грубо рассмеялся. – И когда он придет за тобой, у меня будет и его дракон. Армия с двумя заклинателями. Я стану непобедим!

– Нет!

Сетон провел ладонью по моей груди, размазывая кровь.

– У тебя нет выбора, леди Эона. Твоя воля в моих руках. – И снова поднял нож. – А вскоре я завладею и твоим духом.

* * *

Мой подбородок снова подняли. Кровь и слезы размывали облик Сетона. Он никогда не остановится. Будет резать меня снова и снова.

Наверное, прошли часы – я видела утреннюю дымку в просвете палаточной стены.

А еще краем глаза заметила, как Сетон взял киянку. Он хотел заполучить мой дух, и уже недолго осталось. Я чувствовала, как слабеет надежда, как уходят силы и решимость.

Нужно было найти способ выбраться. Пока не стало слишком поздно.

Идо укрылся в своем звере. Но как? «Через боль». Медленно я отыскала в памяти нашу тренировку: пахло жасмином, пальцы Идо упирались в мягкие центры моих ладоней (наше первое прикосновение), и он сказал, что боль – это тоже энергия. Я могла бы использовать ее, чтобы найти дракона. Не настоящее единение. Крайнее средство – опасное, как для дракона, так и для заклинателя.

Но Идо не был порабощен властью королевской крови и черного фолианта.

Сетон нагнулся, сорвал мою сандалию и вдавил мою ногу в грязь. Прочная основа для его молота. Голой ступней я ощущала грубую землю, залитую моей кровью. И что-то еще… крошечную дрожь в энергетических вратах.

Я замерла, пытаясь сосредоточиться сквозь ревущую в жилах боль. Энергия земли – древнейшая сила. И моя кровь, кровь моих предков, капала в грязь востока – самое сердце моего дракона. Очаг ее мощи. Я судорожно втянула воздух, дабы скрыть свои отчаянные надежды, и ждала. Ждала и умирала от страха.

Сокрушительный удар по ноге – и все мое существо взвыло в агонии. Закричав, я открылась энергии земли и первобытной силе собственной крови – древний призыв древнего дракона.

Кружусь. Невесомая. Боль ушла. Все ощущения исчезли. Только тьма – в глазах, в носу, во рту. Кокон блаженного облегчения.

Я умерла?

«Эона».

Голос. Знакомый.

«Эона. Иди сюда. Я так долго ждала. Мы все так долго ждали».

Ждали? Кто ждал?

«Ну же».

Голос вывел меня из темноты в красно-сине-зеленый вихрь небесной плоскости. Внизу моя земная оболочка обмякла на стуле, серебряная хуа еще текла по ней, а тропы обвивала чернота фолианта. Значит, не умерла.

Темное тело Сетона склонилось над моим бесчувственным, за волосы оттянуло голову.

– Она в мире теней. – Он с грохотом бросил киянку на стол.

Я укрылась от мучителя. Спряталась в своем драконе. Торжество вылилось в холодное намерение: это мой шанс убить Сетона. Разорвать его армию на части.

«Эона. – Голос выдернул меня из ненависти. – Ты должна все исправить».

Он звучал во мне, вокруг меня, надо мной. Я знала этот тон, этот гнев.

Кинра.

Она тоже в Зеркальном драконе. Неужели с тех пор, как дракон сбежала?

«…ждали так долго. Я почти исчезла, Эона. Ты последняя из моего рода. Ты должна все исправить. Посмотри мои воспоминания. Узри правду».

Энергетический мир вдруг отступил, вышвырнув меня в поток тепла и света, в воспоминание из плоти, костей и кожи.

Я стою в солнечных лучах на внутреннем дворе, от кумкватовых деревьев, обрамляющих мраморную площадку, доносится цитрусовый запах. Это Зал Дракона-крысы, и я держу за руку мужчину. Он напротив меня, тонкое тело напряжено. Поначалу я не узнаю его лица, но затем острые черты складываются в облик…

«…моего возлюбленного Сомо.

– Ты уверена, Кинра? – настаивает он. И оглядывается через плечо, но мы одни.

Я поднимаю свиток:

– Я нашла доказательства. Нет договора между нами и драконами. Не было никакой сделки. Первые заклинатели украли их яйцо обновления, Императорскую жемчужину, и мы по-прежнему храним ее у себя, на виду. Выкуп за их силу вшивается в тела наших императоров.

– Нет! – Сомо в неверии качает головой. – Если это так, почему я чувствую радость моего дракона в момент единения?

Я касаюсь его щеки:

– Сомо, сомневаюсь, что они радуются нам. – Горячие слезы жалят глаза. – Думаю, каждый союз просто дарит им надежду, что один из нас наконец поймет, что мы натворили, и все исправит».

Мир энергии вновь взрывается подо мной вихрями цвета. И хотя моя физическая оболочка безвольно лежит на стуле, я чувствую, будто мой дух застывает от потрясения. Драконов поработили. Не было никакой сделки между ними и людьми. Мы украли их яйцо, и Кинра пыталась его вернуть. И как и Сомо, ослепленная силой, я неверно истолковывала радость моего зверя. Теперь я поняла: десять скорбящих драконов рыдают не о своих мертвых заклинателях, но об утраченной надежде.

Сетон присел передо мной на корточки, темные потоки хуа бушевали в его тропах.

– Она плачет. Это невозможно в мире теней. – Он вновь вцепился в мой подбородок, приподнимая. – Так где же ты, леди Эона?

Мгновение он смотрел на меня, а потом накрыл рукой жемчужную нить, что стягивала мои запястья.

– Вернись в свое тело!

От приказа по безопасному кокону пронеслась трещина жгучей боли.

«Нет! Смотри! Ты должна знать правду».

Голос Кинры укрыл меня от агонии, перемещая в другое место, в другое время. Огромная опочивальня, ставни закрыты, бронзовые лампы пылают, испуская аромат роз. Маленькая девочка сидит на коленях на полу, играет с деревянной лошадкой…

«…моя милая, прелестная Пиа. Сомо у двери, отсылает горничную прочь. Я кладу черный фолиант на стол, пытаясь сдержать дрожь. Потребовались множество дней и вся моя решимость, чтобы прочесть угрожающие слова.