активов: наличных денег и кредитов, выданных высокопоставленным и влиятельным людям. Кроме того, у него был прекрасный дом в центре Лондона, недалеко от Темзы в районе Ройял. Там же Уиттингтон реконструировал церковь, посвященную святому Михаилу, и распорядился пристроить к ней колледж, чтобы священники и ученые могли изучать святые книги и молиться за души друзей и коллег Уиттингтона, в том числе покойного короля Ричарда и его супругу Анну Чешскую. Колледж, увы, был распущен в 1540-х гг. во времена английской Реформации, а церковь сгорела в Великом лондонском пожаре 1666 г. Ту церковь, которая заменила ее на этом месте, построил Кристофер Рен. Это были единственные осязаемые следы, оставленные Уиттингтоном в лондонском Сити, где он заработал свое состояние, но они не задумывались как памятники: Уиттингтон, подобно многим деловым магнатам, избегал публичности и не считал славу подходящей спутницей богатства. Его главным наследием в Лондоне (и не только) стали филантропические проекты и огромные траты на благотворительность.

Уиттингтон умер в конце марта 1423 г., оставив после себя состояние 7000 фунтов стерлингов – весьма солидную сумму, почти всю в наличных. Всю ее до последнего пенни он распорядился отдать на благотворительность. Уиттингтон и при жизни тратил часть состояния на добрые дела: ремонт мостов, оборудование общественных уборных, основание женского приюта для матерей-одиночек и строительство библиотеки для францисканцев из лондонского монастыря Грейфрайерс, где к XVI в. собралась богатая коллекция книг по истории и философии и сборников проповедей. После его смерти этот список расширился: на его деньги соорудили питьевые фонтаны на улицах и отремонтировали стены в больнице Святого Варфоломея. Уиттингтон основал вторую новую библиотеку в Ратуше – прекрасном готическом муниципальном здании, которое стоит до сих пор и в котором ко времени смерти Уиттингтона как раз происходили масштабные восстановительные работы. Он оставил деньги на капитальный ремонт Ньюгейтской тюрьмы на западной окраине города – тесной, убогой и грязной, где заключенные нередко умирали просто из-за ужасных условий содержания. Уиттингтон дал прочную финансовую опору колледжу церкви Святого Михаила. Он оставил средства на содержание богадельни для лондонских бедняков и обездоленных.

Этот впечатляющий и свидетельствующий о развитой гражданской позиции список проектов выглядел весьма необычно для своего времени и мог бы служить примером в любую эпоху. Хотя лондонский Сити радикально изменился за столетия после смерти Уиттингтона, его рука в нем все еще чувствуется. Почти шестьсот лет Компания галантерейщиков содержала основанную Уиттингтоном богадельню. Ныне она переехала из центра Лондона и находится близ Ист-Гринстеда в Западном Суссексе, недалеко от аэропорта Гатвик. Колледж Уиттингтона (как теперь называют это учреждение) объединяет пятьдесят домов, которые сдают в аренду по субсидируемым ставкам пенсионерам – одиноким женщинам либо стесненным в средствах парам. Люди, проходящие через эти дома, пользуются результатом благотворительных усилий сэра Ричарда Уиттингтона – торговца, ростовщика, военного финансиста и друга королей, который в Средние века делал деньги и проявлял власть самыми разными, порой весьма тонкими способами.

Но они далеко не единственные, кто вкушает плоды того времени. Изменения, произошедшие в средневековом обществе и экономике в эпоху коммерческой революции, заложили основы наступившего несколько веков спустя золотого века западного капитализма. Сегодня каждый, чью жизнь делают лучше и удобнее китайский экспорт, банковские кредиты, туристические страховки и инвестиции в ценные бумаги, чем-то обязан Средневековью. Мы стоим на плечах гигантов[721].

11

Ученые

Почти все монахи тут философы…

Норманнский хронист Ордерик Виталий

В субботу 14 октября 1307 г. группа старших магистров Парижского университета спешила по улицам города к собору Нотр-Дам. Их вызвали на аудиенцию к советнику и хранителю печати французского короля Филиппа IV Гильому де Ногаре и велели явиться как можно скорее из-за неотложного дела. Они подошли к парящему готическому зданию собора, и их провели в зал капитула. Затем Ногаре вышел и обратился к ним лично.

Неоднозначная личность хранителя печати была хорошо известна всему французскому обществу. Когда-то он тоже занимался наукой: в 1280-х гг. изучал юриспруденцию в Университете Монпелье, дослужился до звания профессора, но затем покинул академию, чтобы сделать карьеру в политике, и на этом поприще прославился умением расчетливо и хладнокровно решать проблемы и устранять неугодных. Его репутация человека умного и крайне жестокого вышла далеко за пределы Франции. В 1303 г. де Ногаре с одобрения короля Филиппа пытался похитить папу Бонифация VIII с его виллы в городке Ананьи в Центральной Италии, и в завязавшейся тогда стычке папа получил пощечину[722]. Все знали, что с де Ногаре шутки плохи, и относились к нему с подобающей серьезностью. Однако сейчас он рассказал парижским ученым историю настолько возмутительную, что в нее просто невозможно было поверить. История о разврате и грехе, богохульстве и ереси касалась рыцарей-тамплиеров – военного ордена, почти два века стоявшего на передовых рубежах Крестовых походов.

За тамплиерами, как сообщил ученым де Ногаре, уже давно велось тайное наблюдение, и он лично следил за ходом расследования по распоряжению французского правительства. Его изыскания показали, что орден тамплиеров от низов до самой верхушки погряз в самых гнусных злодеяниях. Прикрываясь покровительством папы, высокопоставленные тамплиеры за десятилетия превратили свою благородную организацию в рассадник содомии, идолопоклонства и порока, где неуважение к имени Христа не только разрешалось, но и открыто поощрялось. По словам летописца Жана Сен-Викторского, оставившего отчет об этом собрании, де Ногаре утверждал, что во время своих ночных ритуалов тамплиеры плевали на распятие, топтали изображения Христа и отрицали его святость[723]. Они поклонялись ложным идолам и совершали друг с другом развратные и непристойные действия. В официальных обвинениях, выдвинутых правительством, якобы имевшие место поступки братьев клеймились как «позор рода людского, тлетворный пример зла и вселенский скандал», а сами тамплиеры назывались «волками в овечьей шкуре» и «сынами безбожия»[724].

Ученым сообщили, что в свете этих разоблачений французское правительство предприняло быстрые и решительные действия. Накануне в пятницу, 13 октября все тамплиеры Франции, вплоть до Великого магистра ордена Жака де Моле, были арестованы правительственными агентами, имущество ордена конфисковано, дома тамплиеров (они назывались прецептории, или командорства) захвачены и обысканы. Сотни тамплиеров находились в тюрьмах. Очевидно, им следовало ожидать наказания, потому что Филипп относился к их делу очень серьезно. Король в частном порядке жаловался на свои подозрения в отношении тамплиеров по крайней мере с весны 1305 г.[725]. Было не вполне ясно (и до сих пор остается неясным), действительно ли он считал, что орден погряз в разврате и безбожии. Однако его явно очень интересовали богатства тамплиеров, за счет которых он мог бы поддержать неустойчивую экономику страны и финансировать свои зарубежные войны. Кроме