— огромного Целинного края, занимавшего почти пятую часть всей территории республики. Главой этого огромного края был назначен опытный партийный работник Тихон Иванович Соколов, одновременно избранный секретарем ЦК Компартии Казахстана. Тогда же в Целиноград был переведен и Казахский (ставший уже Всесоюзным) научно-исследовательский институт зернового хозяйства во главе с Александром Ивановичем Бараевым, который, опираясь на богатейший опыт безотвальной обработки почвы методом академика ВАСХНИЛ Т. С. Мальцева и канадских фермерских хозяйств, разработал свою оригинальную почвозащитную систему земледелия.

Предпринятые меры принесли краткосрочный результат, и при сохранении прежней урожайности зерновых порядка 11,0 ц/га в 1961–1962 годах валовый сбор зерна по всей стране вновь вырос до 130–140 млн. тонн, из которых порядка 60 млн. тонн пришлись на целинные и залежные земли Урала, Сибири, Дальнего Востока и Северного Казахстана. Впрочем, как уверяет профессор Н. А. Кричевский, в 1962 году общесоюзная урожайность была куда выше целинной. Здесь она упала еще больше и составила всего 6,9 ц/га[757]. Тем не менее 5–9 марта 1962 года состоялся очередной Пленум ЦК, который принял не только очередное Постановление «Современный этап коммунистического строительства и задачи партии по улучшению руководства сельским хозяйством», но и целое Обращение ЦК КПСС к колхозникам и колхозницам, рабочим и работницам совхозов, специалистам сельского хозяйства, ученым, работникам промышленности, к коммунистам и комсомольцам, ко всем трудящимся Советского Союза под названием «Дело всей партии, всего народа — добиться мощного подъема сельского хозяйства!»[758]

Однако уже в 1963 году из-за тяжелых погодных условий (сильной засухи и суховея), ликвидации паров, большой засоренности новой пашни злостным сорняком (вьюнком, полынью, овсюгом, лебедой, кураем и т.д.), нарушения экологического баланса и ветровой эрозии почв на многих целинных, прежде всего казахских, землях не удалось собрать даже посевной фонд, в результате чего почти треть освоенных земель вновь пришлось перевести в разряд стойбищ и пастбищ. Общий валовый сбор всех зерновых культур упал до критического уровня в 107,5 млн. тонн, а средняя их урожайность составила всего 8,3 ц/га, в результате чего государственные закупки зерна сократились более чем на 11,5 млн. тонн и составили менее 45 млн. тонн. И все это, как показали в своих исследованиях многие историки и экономисты (И. Е. Зеленин, О. М. Вербицкая, Ю. В. Аксютин, В. П. Попов[759]), происходило на фоне еще двух крайне неблагоприятных процессов: во-первых, превышения расходов зерна над его заготовками при резком сокращении гос-резерва с 11,8 млн. тонн в 1959 году до 6,3 млн. тонн в 1963 году и, во-вторых, взрывного оттока колхозного крестьянства в города, который в 1960–1964 годах составил не менее 7 млн. человек. Причем из этих 7 млн. селян 6 млн. «приходилось на лиц в возрасте от 17 до 29 лет, т.е. на молодежь», в результате чего «средний возраст работающих в сельском хозяйстве превысил 50 лет. А это означало не только рост городских потребителей сельскохозяйственной продукции, но и самое опасное — снижение производительности труда в сельском хозяйстве в связи с оттоком молодежи и постарением деревни».

Осенью 1963 года страна оказалась на пороге реального голода, и в этой ситуации Н. С. Хрущев пошел на беспрецедентную меру — массовую закупку зерна за рубежом. В этот год в Канаде, Австралии и даже в Румынии было закуплено 9,4 млн. тонн зерна (почти 20% всех хлебозаготовок), за которое, по данным Р. Г. Пихои и И. Е. Зеленина[760], страна заплатила более 372 тонн золота, то есть более одной трети общего запаса этого драгоценного металла. Правда, надо заметить, сам Р. Г. Пихоя утверждает, что массовые закупки зерна за рубежом начались не в 1963, а в 1962 году. А известный историк-фантаст Р. А. Медведев в своей очередной книжонке «Никита Хрущев: отец или отчим советской «оттепели»?» утверждает, что на «лондонский золотой рынок были отправлены многочисленные слитки золота, первая партия» которых составляла «500 тонн». Причем он столь же беспардонно заявил, что на эти средства «было, по-видимому, закуплено около 12–15 миллионов тонн зерна»[761]. Между тем, как установил Н. Ю. Пивоваров, вопреки бытующему мнению, в 1963 году зерно в США еще не покупалось. В сентябре — октябре того года советский посол А. Ф. Добрынин, а затем и заместитель министра внешней торговли СССР Б. А. Борисов лишь начали переговоры на сей счет, но после гибели Дж. Ф. Кеннеди они были прерваны, и первые поставки американского зерна пошли в СССР только после отставки Н. С. Хрущева, в декабре 1964 года. А вот в сентябре 1963 года Б. А. Борисов как глава советской делегации смог подписать соглашения о поставке почти 9 млн. тонн зерна и муки на сумму в 6,1 млн. руб. с Оттавой, Канберрой и Тегераном. Причем львиная доля этих закупок пришлась на Канаду (6,8 млн. тонн) и Австралию (1,72 млн. тонн)[762]. Но, невзирая на эти факты, сам Н. С. Хрущев, выступая на декабрьском Пленуме ЦК, как всегда, не преминул лягнуть усопшего вождя и его ближайшего соратника, лживо заявив, что мы не будем «действовать методом Сталина — Молотова», которые, дескать, «продавали за границу хлеб», невзирая даже на то, что из-за его отсутствия «люди пухли с голоду и даже умирали»[763].

Одновременно руководство страны стало очень активно принимать меры по экономии расходов зерна. Так, по решению Президиума ЦК с сентября 1963 года прекращалась выработка сортовой ржаной муки, а также использование пшеничной муки высшего и первого сортов для выпечки хлеба по всей стране, за исключением Москвы, Ленинграда, Московской и Ленинградской областей. При этом при выпечке белого хлеба в пшеничную муку стали примешивать гороховую, кукурузную и ячневую муку[764].

Если в целом оценивать итоги «целинной эпопеи», то на пике ее реализации в 1954–1960 годах было освоено и включено в севооборот 41,8 млн. га целинных земель, в том числе в Казахстане — 25,5 млн., в Сибири и на Дальнем Востоке — 11,1 млн., на Урале — 2,9 млн. и в Поволжье — 2,3 млн. га. Однако уже в 1962–1963 годах около 7 млн. га, прежде всего в Казахской ССР, по разным причинам были заброшены и вернулись в первозданное состояние стойбищ и пастбищ[765]. Конечно, новые земли дали заметную прибавку (в зависимости от урожайности, в 40–60%) в общий зерновой баланс страны, однако само качество целинного зерна зачастую уступало получаемому на старопахотных землях, а цена его производства оказалась слишком высока. Так, известный экономист Н. А. Кричевский в своей работе «Антискрепа», проведя анализ официальных статистических данных, установил, что к 1963 году прирост посевных площадей за счет целинных земель составил порядка 72%, а