Он продолжал ждать, дойдя до того, что даже молился о каких-либо известиях из Аль-Ремиша.

Ответственность изменила Альтафа эль-Кадера. Пост, который он занимал, требовал слишком много сил, чтобы тратить время на поиски, где бы поживиться.

Наступил назначенный день, но приказа из Аль-Ремиша так и не поступило. Еще раз помолившись о том, чтобы Эль-Мюрид простил его за принятие самостоятельного решения, он покинул шатер и пересек реку.

Воинство света покатилось на север, словно цунами, неудержимое и никем не ожидаемое, погребая под собой врагов. Застигнутый врасплох Грейфеллс обнаружил, что его воссозданное войско дрейфует в водах противника. Вокруг кишели военные отряды, покусывая его со всех сторон. Все свои силы он тратил на то, чтобы сохранить армию и избежать сражения с воинством, но, даже отступая, показал себя с весьма успешной стороны.

Понеся незначительные потери, эль-Кадер захватил все территории к югу от реки Портуна. Хотя Бич Господень рассчитывал, что на это потребуется сезон, эль-Кадер завершил операцию к середине лета.

Не имея иных приказов и почуяв кровь дрогнувшего врага, эль-Кадер прорывал линию фронта, пока его союзниками оставались накопленная инерция и боевой дух. Некоторые его отряды дошли до самой Серебряной Ленты, далеко вглубь владений Итаскии. Большое войско разбило лагерь в пределах видимости городских стен и ушло лишь тогда, когда навстречу выступил местный гарнизон. Север охватила паника. Великий союз был готов рухнуть.

Запад вернулся в состав империи – от южных границ Ипопотама до Портуны. Остались лишь два небольших островка сопротивления. Упрямые солдаты Гильдии под командованием Хоквинда продолжали руководить обороной Хеллин-Даймиеля. Эль-Кадер обошел этот город стороной – расстроить планы воинства тот никак не мог.

К Высокому Утесу, однако, он относился не столь терпимо. Дом и сердце Гильдии следовало уничтожить – воинское братство стало опорой сопротивления во вновь занятых провинциях.

Еще до переправы через Скарлотти эль-Кадер вызвал из Ипопотама Моваффака Хали и поставил Непобедимым задачу сровнять Высокий Утес с землей. Хали взялся за нее с некоторой неохотой, сомневаясь, что она выполнима.

Моваффак Хали, имевший привычку тщательно и методично готовиться ко всему, не стал бросать остатки Непобедимых против древних стен Высокого Утеса. Собрав необходимые сведения и талантливых людей, а также имевшихся у него солдат, он приступил к медленному и систематическому разрушению крепости. Он построил громадные машины, нанял саперов – сделал все возможное, чтобы нейтрализовать преимущество противника. Возможно, у него бы получилось, если бы события, случившиеся совсем в другом месте, не вынудили его прекратить осаду.

Далеко на севере эль-Кадер, к своему несчастью, наконец настиг неуловимого Грейфеллса. Ближайший городок под названием Листон дал имя состоявшемуся сражению. Сражение было необычным: эль-Кадер впервые в истории воинства задействовал тяжелую конницу, а Грейфеллс, вопреки западной традиции, решил изменить задачи для рыцарей. Как только ловушка эль-Кадера захлопнулась и битва стала неизбежной, герцог приказал всадникам сражаться в пешем строю.

Грейфеллс занял позицию на склоне и вершине окруженного лесом каменистого холма, вместе с расположившимися перед лучниками пикинерами и рыцарями. Итаскийские лучники в очередной раз подтвердили свою славу: пока пикинеры, поддерживаемые недовольными представителями знати, отважно принимали на себя удар за ударом, лучники затмили небо стрелами.

Если бы не чрезмерный оптимизм эль-Кадера и его непомерная уверенность в себе, если бы он послушал советников и подождал несколько дней, пока соберется все воинство, то разбил бы северян наголову. Битва при Листоне вошла бы в историю как конец сопротивления Второй империи Эль-Мюрида.

Но он не стал ждать и не попытался зайти в тыл противнику. Даже при всем этом он оставался на волосок от успеха. В конечном счете у него закончились шедшие под стрелы врага люди, прежде чем противник полностью сломался.

Преимущество Грейфеллса заключалось в том, что его войска считали, будто им некуда бежать, полагая, что их выбор – победить или погибнуть. И они действительно победили, вынудив эль-Кадера отступить.

Важность событий при Листоне можно оценить лишь по его воздействию на души и умы людей. Число погибших в бою не имело значения, как и тот факт, что Грейфеллс после мог лишь зализывать раны. Все упускали из виду, что эль-Кадер не бросил в бой все имевшиеся у него силы.

Атаку воинства света отбили. Западные войска все же смогли ему противостоять. И Эль-Мюрида все же можно было остановить.

Эффект оказался магическим. Враги вдруг выросли как из-под земли. Некоторые союзники эль-Кадера вновь перешли на другую сторону. Повсюду нарастало сопротивление.

Сперва эль-Кадер как-то справлялся, сначала отступив через Портуну, затем призвав с юга всех, кого мог. Осаду Высокого Утеса, свой любимый проект, он приказал прекратить. Ему пришлось отвлечь войска от Хеллин-Даймиеля и командиров, преследовавших растущее партизанское движение в южных Малых королевствах.

Летняя компания угрожала закончиться крахом. Эль-Кадер вынужден был перебрасывать войска с места на место, подавляя внезапно возникавшие очаги сопротивления. У него не находилось времени на передышку, чтобы обновить воинство и повести его в завершающую атаку на север, хотя он знал, что итаскийцам против подобного удара уже не устоять.

Роялисты бин Юсифа лишь усугубляли ситуацию. Они переняли тактику, разработанную Бичом Господним в те дни, когда Царство Мира существовало лишь в мечтах. Теперь роялистов были тысячи, и вместе с союзниками из Гильдии они поддерживали хаос в провинциях. Их вылазки распространялись все шире, подобно раковой опухоли.

Лето принесло с собой и не столь печальные события. Эль-Надим и восточные войска, также не получившие распоряжений из Аль-Ремиша, прекратили тщетную осаду ущелья Савернейк и переключили внимание на старые провинции империи за горами М’Ханд. Эль-Надим включил в состав новой империи Троес, а также добился присяги на верность от старых восточных вассальных территорий, столь далеких, как Аргон и Некремнос. Его наместники собирали караваны дани и батальоны наемников. Его миссионеры несли в массы истину, получая благожелательный прием.

Успехи эль-Надима поражали правоверных – из всех созданных Насефом генералов его меньше всего воспринимали всерьез. Теперь же, имея в своем распоряжении всего тысячу человек из самого Хаммад-аль-Накира, он без боя вернул территории более обширные, чем весь Запад.

Некоторые перешептывались, будто эль-Надим добился успеха потому, что был истинно верующим и всегда поступал с врагами так, как учил Эль-Мюрид. Другие говорили, что все неприятности эль-Кадера – наказание Господне за то, что он связался с любителями легкой наживы.

Эль-Кадер не обращал на подобные слова внимания. Успехи эль-Надима его радовали. Дань с Востока можно было использовать на Западе. Два лета сражений оставили после себя немалое опустошение. Он тоже следовал принципам Эль-Мюрида – в той степени, насколько это могло ему помочь завоевать доверие среди народов покоренных провинций. Он требовал почти невозможного от воинов и союзников, уничтожая любое сопротивление, какое ему встречалось. Он вернул под свой контроль несколько переправ через Портуну, но противник сумел отвоевать некоторые ниже по течению. Обе стороны сохраняли за собой отдельные островки сопротивления внутри вражеской территории. Их союзники меняли сторонников, едва удача начинала благоприятствовать другим.