– Это на Днепровской Руси на такое строгий запрет, я ведь не раз бывал там, знаю. А здесь меня просто пожурили бы, да только, как на зло, в селище волхв явился. А волхвы страсть как гневаются, когда закон Рода нарушают. Вот волхв и проклял меня, велев колодки надеть. Выживу – хорошо. А нет… к лешакам под коряги тело снести. И я, Перун тому свидетель («Как на Днепре божится», – отметил Стема), едва не подох. Но тут ты с водицей… Ходота добра не забывает. И хотя завтра я уже уеду, доброе слово на прощание хотел сказать.

– Так завтра едешь, – задумчиво проговорил Стема, не сводя глаз с негаданного приятеля. – А попросить тебя о чем-то могу?

– Это смотря о чем, – тут же отодвинулся Ходота. Видать, и впрямь купцом стал, осторожничает.

Стема помолчал, взвешивая все, потом спросил, хорошо ли Ходота знает путь до Днепра и быстро ли сможет туда доехать? Ответ его обнадежил: конь у Ходоты выносливый, да и все стежки-дорожки не раз хожены, изведаны. А если еще и лошадей по пути менять у родни, то дня за три-четыре управится. Только зачем это витязю?

– А вот зачем. – Стема быстро оглянулся, нет ли кого-то поблизости, и стал торопливо расстегивать пряжку на поясе. – Отвезешь мой пояс в любую из крепостей на Днепре и покажешь его первому же воеводе. Про поясок мой многие там знают. Вот и скажешь, что Стемид Стрелок ведает, где Светорада. Потом можешь взять себе пояс в уплату за услугу, – сказал убедительно, понимая, что надо чем-то расплатиться с Ходотой. И еще внушительнее добавил: – Учти, за такую весть тебе там полную шапку серебра насыплют. Однако надо поторопиться, пока варяги в путь не тронулись, потому что направить людей с Днепра тебе надо будет именно сюда, к истоку Бобра.

Видимо, Ходота и впрямь был мужик, знающий свою выгоду. Он уверил Стему, что взнуздает коня и тронется в путь, когда еще и птица ранняя не пропоет. И, намотав на руку пояс Стемы, быстро исчез в ночи, сообразив, что после полученного задания ему не стоит торчать здесь. Ишь, и вправду толковый. Только бы теперь у него все сладилось.

А сам Стема отправился отбивать пятки в круг танцующих. Потом и девку ластившуюся к нему, в лес уволок. Любиться у него в кои-то веки не получилось, но спасло то, что захмелевшая красавица быстро заснула у него на плече. Стема же до рассвета лежал, глядя в звездное небо над кронами деревьев. Мысли его были об одном: помогите, боги пресветлые! Смилуйся, ласковая Лада, над своей любимицей, не дай ей погибнуть, зачахнуть в неволе!

Утром к нему пристал Ульв:

– Где твой пояс?

– А тебе-то что? Мой пояс, кому хочу – тому и дарю!

– Мы ведь договорились!

– С лешаком я сговаривался, не с тобой, волк ты косматый!

Последнее добавил по-славянски. Надоел ему Ульв Щеголь с этим поясом. Однако потом пришлось идти мириться и объяснять за чаркой хмельного пива, что пьян был ночью, вот и не припомнит, под каким кустом поясок-то потерял. А может, вообще в отхожем месте утопил. Не велит же Ульв в дерьме теперь копаться! Однако если сам разыщет – пусть забирает, Стеме не жалко.

Ульв поглядывал на парня из-под свисающих до светлых бровей рыжих косм.

– Вы, люди Гардара, все такие. Богатые и неразумные. И богатство для вас – как ветер. Даже мудрецы ваши изрекают: боги принесли, боги и унесут. Не цените того, что имеете. Да с вашим-то богатством вы могли бы до небес дотянуться. А вам легче под варягами жить.

Стема предпочел смолчать. Иное его тревожило: еще с утра Хравн Торчащая Борода отправил людей в лес, чтобы разыскали и привели в селище варягов с «Красного Волка». И теперь все зависело от того, скоро ли они управятся. Вот бы леший их поводил по лесу как можно дольше.

Но леший оказался неожиданно милостив к варягам, и к вечеру второго дня почти весь хирд был в сборе. Последним пришел огромный, покрытый шрамами викинг Бьорн, притащивший за собой на волокуше тушу большого бурого медведя. И заявил: пока шкуру с него не сдеру – шагу не сделаю, дескать, хочу привезти шкуру этого зверя в подарок своей Тюре.

Но дело оказалось не только в этом. Этот Бьорн, имя которого переводилось как «медведь», сам был серьезно ранен своим русским тезкой. К ночи царапины на его теле воспалились, он метался в бреду и призывал какого-то волка Фафнира[130]на бой. Волхв, которого позвали к раненому, так и шарахнулся от Бьорна. Было ясно, что варяги задержатся здесь еще на пару дней.

Стема считал каждый день задержки, прикидывал, что если Ходота, как обещал, уже добрался к Днепру и принес весть, понадобится время, чтобы найти тех, кто отправится к истокам реки Бобр. При этом Стема видел, что варяги почти готовы к отплытию, а нетерпеливый Хравн едва не трясется от напряжения, что по приказу Гуннара уже собрали пропитание в дорогу, осталось только поднять мачту, и даже ветра не потребуется, так как варяги станут грести, только бы поскорее отбыть. И тогда Стема, заметив, что здоровенный детина Бьорн уже идет на поправку, решился попросить помощи у Светорады.

Княжна, которую Гуннар не очень тревожил в последнее время, стала понемногу приходить в себя, даже иногда прогуливалась в окружении охранявших ее женщин вдоль болота. Вот Стема как-то и вызвался наколоть ей дров для бани. Рубил деревянные чурки, как заправский дровосек и, когда княжна с независимым видом проходила мимо, окликнул ее. В первый момент она даже растерялась от дерзости предателя, но главное, что повернулась, и Стема быстрой скороговоркой сказал загодя приготовленную фразу по-варяжски, чтобы охранницы не поняли, о чем речь.

– Я весть на Днепр послал о тебе. Можешь помочь, затянуть время, пока наши не придут?

И при этом так улыбался игриво, что можно было подумать – здравницу произносит красивой пленнице.

У Светорады только брови поползли вверх. Но потом в ее светлых золотистых глазах мелькнула догадка.

– Вот еще! – мотнула косой, резко отворачиваясь. – Мне тут по нраву. Стану я всякого варяга слушать. Захочу, хоть до нового полнолуния тут просижу.

И ушла, независимо вздернув носик.

Стема заметил, что улыбается. Может, Светка и простит его? Он ведь ее уже давно простил.

Вечером Хравн едва не рвал на себе бороду:

– Словно сам Локи одурманил тебя, Гуннар! Ну и что с того, что твоей Лисгладе нездоровится? Всем может нeпоздоровиться, если люди князя разыщут нас тут.

И объяснял: он с самого начала был против идеи Гуннара торчать в этих лесах. Хравн за это время всю реку Бобр на лодке объездил – дрянная река. Мелкая да извилистая, драккару будет тяжело развернуться. И мели куда ни глянь, Не один раз придется высаживать людей на берег и тянуть «Красный Волк» на буксире. А это все время, время… Да и потом, когда войдут в Березину, им надо будет миновать не одну вышку русов, куда весть о исчезновении княжны, возможно, уже дошла. А потом от Березины еще и волоком до Немана пробираться. Дальше-то земли чужие начнутся, там не страшно. Но как успеть? Нет, видимо, боги помутили разум сына Кари Неспокойного, раз он втравил их в такое дело, а теперь еще хочет увязнуть в нем. Ждать велит. Чего ждать, спрашивается?