Но его мысли о прошлом прервал запах, внезапно ворвавшийся в его сад. Бай Цзянь, принюхиваясь, повел носом в сторону входа и, отложив флейту, встал и повернулся.

– Я чувствую тебя, человек, твой запах неприятен мне! – с отвращением сказал белый тигр и медленно пошел вперед, проводя рукой по веткам персика. – Многие полагают, что невозможно отличить человека от зверя, когда мы в таком обличье, но это не так. Да, большинство молокососов не смогут найти человека в ряду зверей, но не я... Я ощущаю твой запах, человек... и ты смердишь! – фыркнул Бай Цзянь.

– Неожиданной атаки не вышло, – раздался смех и с земли поднялся Никита, одетый в зеленый плащ, – я даже маскировку себе сделал, прошел мимо твоей стражи, но в конце провалился.

– Ты пришел убить меня, человек? – высокомерным тоном спросил Цзянь, будто речь шла не о покушении на его жизнь, а о покупке очередного раба.

– Верно! – кивнул Никита и, не теряя секунды, бросился в атаку.

Из его спины вырвались десять кровавых рук, которыми он атаковал белого тигра. Однако Бай Цзянь оказался не так прост, как думал Никита. Взмахом руки он отбил несколько рук, а от остальных отскочил в сторону. Затем Цзянь обнажил свой клинок и рассек оставшиеся руки.

– Кровавый практик, – вздохнул белый тигр, – ты такой же изгнанник, как и я. Зачем тебе моя смерть?

Никита оставил его вопрос без ответа и продолжил атаковать. Сформировав три кровавых копья, он метнул их в Бай Цзяня. Тот с невероятной скоростью бросился вперед, кувырком увернулся от копий и оказался прямо перед своим врагом. Никита призвал из кольца меч и нанес им колющий удар. Цзянь парировал выпад и ударил снизу-вверх, поражая противника в грудь, но линоторакс, подаренный Никите Лю Хенгом, выдержал. Стендаль схватил меч Цзяня левой рукой, наплевав на боль, и мечом, которой был в правой руке, пронзил грудь белого тигра. Однако сердце задеть не удалось. Бай Цзянь отступил на шаг и с интересом взглянул на врага.

– Неплохо, человек! – воскликнул он, держась за грудь, на его лице расцвела улыбка. – Но это была лишь разминка. Ты ведь не забыл о моей родовой способности?

В следующий миг Бай Цзянь исторг волну энергии из своего тела и позади него появился фантом белого тигра, который с ревом бросился на Никиту и прошел сквозь его тело. Стендаль зашатался и упал на одно колено.

– Чего ты боишься, человек? – вкрадчиво проговорил Цзянь, приближаясь к нему.

На лбу Никиты выступили капельки пота, его вены вздулись, и он весь покраснел от напряжения. Никита вдруг с ужасом обнаружил, что все его тело покрылось мелкими дырами, из которых начали вылезать черные черви. Издав возглас отвращения, он начал метаться по земле и руками пытаться сбросить этих мерзких тварей. Никита с детства терпеть не мог червей, он боялся и презирал их, а от множества дырок его бросало в дрожь.

– О-о-о, трипофобия, – улыбнулся Бай Цзянь, с интересом разглядывая Никиту, – ты боишься скопления отверстий. Понимаю, многим это кажется чем-то ужасным. Но что еще? Чего еще ты страшишься, человек? – кровожадно рассмеялся белый тигр.

Внезапно Никита замер, увидев перед собой мужчину средних лет, одетого в тунику, поверх которой был торакс. Волосы и борода цвета крови этого мужчины врезались в память каждому, кто видел их хоть раз в жизни.

– Серафим… – прошептал Никита, вытаращив глаза.

– Хм, – Цзянь с интересом взглянул на порождение своей способности, – ты боишься его? Наша родовая способность позволяет превращать самые ужасные кошмары и фобии в реальность. Опираясь на нее, мы царствовали на континенте, и наше могущество росло! – его речь становилась все более эмоциональной. – Мы несли свет цивилизации варварам, вроде тебя! Но все изменилось… когда появился исполин и человек, не знающий страха… Они низвергли нас в Тартар, и теперь… теперь я единственный, последний из рода белых тигров! И я единственный, кто обладает этой способностью!

«Серафим» подошел к Никите и ударил его ногой, отбросив к стене сарая с инструментами. Стендаль выплюнул сгусток крови и быстро поднялся, но лишь затем, чтобы вновь пасть, уже от кулака «Серафима». Оживший кошмар наносил удар за ударом, ломая ему кости и, уничтожая внутренние органы.

– Как ты хотел победить меня, если даже свои страхи одолеть не можешь? – презрительно усмехнулся Цзянь.

Пытаясь хоть как-то защититься, Никита прикрывал голову руками.

– Зачем ты хочешь убить меня? – спросил Цзянь, подходя ближе. «Серафим» остановился, прекратив избиение.

– Мне… – отхаркивая кровь, проговорил слабым голосом Никита, – мне нужна твоя сущность крови.

– Мм, – понимающе кивнул Цзянь, – твоя душа ранена.

– Не моя, – прошептал в ответ Никита, – друга.

– Что ж, – улыбнулся белый тигр, – будь он зверем, я, быть может, и помог бы ему, я люблю свой народ. Но жалкому человеку я и капли не отдам, – добавив с отвращением, Цзянь ударил Никиту.

– Он не человек, – рассмеялся израненный Никита, – в нем течет кровь того, кто выше и людей, и зверей, выше даже белых тигров.

– Выше белых тигров?! – гневно воскликнул Цзянь, заскрежетав зубами. – Как ты смеешь?!

Он накинулся на Никиту и, усевшись на него, начал избивать Стендаля кулаками, желая лично прикончить наглеца.

– Сперва я думал сделать из тебя