Александр замер, услышав Никиту.

– Ты говоришь об Искандере? Это он ведь покорил Океан.

– Уже? – улыбнулся Никита. – Это хорошо… Да, я говорю о нем.

– Он украл мою мечту, – пробурчал Александр.

Никита расхохотался, когда услышал его.

– Да, он такой негодник!

Наконец они дошли до воды, которая оказалась чистой и прозрачной. Даже с берега Александр видел, как в ней плавают какие-то существа. Были и мелкие рыбешки, и чуть крупнее. Никита окружил себя с Александром и Аниусом барьером и вошел в воду, которая из-за защиты даже намочить их одежды не могла.

– А почему тут стражи нет? – спросил Аниус, когда они уже с головой ушли под воду. – Почему на пляже пусто? Они ведь должны знать про уязвимость.

– А зачем его охранять? Все равно никто в здравом уме не полезет купаться в это море, – улыбнулся Никита.

Они медленно шли по дну морскому, приближаясь к гавани. Вокруг проплывали стайки рыб, а какие-то желтые водоросли отлавливали мелких рыбешек, оплетая их. Были тут и большие твари, и даже огромные, но ничто не могло сравниться с тем китом, которого Александр видел в Плитеях.

– И где чудовища? – как только юноша задал этот вопрос, в их барьер врезалась огромная рыбина с красными глазами. Она оказалась очень длинной, метров тридцать, а ее пасть была усеяна крупными и острыми зубами.

– Вспомнишь Солнце – вот и лучик! – весело рассмеялся Никита.

Рыба продолжала таранить барьер, но тот выдерживал, поскольку Никита начал вливать в него больше энергии. Через минуту еще несколько чудищ приплыло. Выглядели они весьма отталкивающе: грубые тела, покрытые чешуей, острые зубы, на которых виднелись останки прошлых жертв. Некоторые из них даже имели некое подобие антропоморфных тел. Они били кулаками по барьеру, глядя пустыми глазами на Александра, Аниуса и Никиту.

– Вот уже воистину морские твари! – с отвращением сказал Александр.

– Согласен, – кивнул Никита, – поспешим!

Они ускорились, ибо теперь их окружило уже несколько десятков этих тварей. Чудища даже между собой начали сражаться, окрашивая воду в алый цвет. Барьер начал трескаться в нескольких местах. Вода затекала к ним в купол, и Никите пришлось кровавыми руками закрыть пробоины. Впереди уже виднелась огромная металлическая сеть, которая не пускала чудищ в гавань. Нашим героям лишь нужно было преодолеть ее.

– А как мы пройдем сквозь нее? – воскликнул обеспокоенный Александр. – Или мы перелезем?

– Рассекай ее! – весело рассмеялся Никита.

Подбежав к сетке, Александр призвал Рассекатель и начал наносить удары по ней. Его клинок, самый острый на всем континенте, но даже ему не удалось сходу рассечь этот металл.

– Я разберусь! – крикнул Аниус и одним ударом по сетке уничтожил ее.

– Вот это да! – присвистнул Никита.

Преодолев сеть, они начали быстро подниматься к поверхности. Им нужно было выплыть на берег так, чтобы их не заметили. Никита достал специальную длинную трубу, через которую начал изучать поверхность, высматривая стражу. Увидев, что сейчас происходит загрузка корабля, и множество ящиков собрано в кучу на пристани, Никита решил, что там можно всплыть, и их не будет видно. Так они попали в Сядон.

***

Оказавшись в городе, наши герои первым делом направились к Главкону, агенту коммунистов в Сядоне. Главкон был медведем из Озерного племени, и ему было легче остальных проникнуть в ряды сядонцев. К тому же он хорошо играл на флейте и арфе, разбирался в музыкальной теории, и это позволило ему стать придворным музыкантом у Медзу, который слыл покровителем искусств и любил приближать к себе талантливых поэтов, музыкантов, философов и других любителей прекрасного. Царь Сядона и сам писал поэмы и обожал рассуждать на темы бытия, пируя у себя во дворце. Посему Главкон оказался вхож в высшие круги, благодаря чему снабжал коммунистов самой верной информацией.

Однако несмотря на то, что он мог жить во дворце сколь угодно, Главкон имел небольшой дом возле храма Неназываемого. В Тартаре многие поклонялись ему, считая истинным богом всего сущего.

Никита, Аниус и Александр, оказавшись в городе, сразу переоделись в новую одежду, поскольку было бы странно расхаживать по улицам в мокрой. Доспехи они тоже сняли (хоть Аниус и не имел их), чтобы не вызывать лишних вопросов, оставшись в одних хитонах.

Александр с интересом разглядывал дома и улицы Сядона, сравнивая его с Свободоградом. Юношу радовало, что даже в таком месте, как Тартар, можно было жить и жить хорошо. Улицы Сядона были чистыми и ухоженными, мусора не наблюдалось, по каменным дорогам сновали толпы разумных, одетых в богатые и разноцветные одежды, в основном в лонгфу или в кафтаны. Улыбчивые торговцы зазывали в свои лавки прохожих, а приятный запах пряностей разносился по улицам, напоминая Александру о Родине. Повозки, запряженные людьми, перевозили товары, а некоторые знатных сядонцев. Видя страдания людей, их рабское положение, Александр не мог не помрачнеть, а Аниус уже решил судьбу этого города в сердце своем.

Дома в Сядоне в основном были каменные, но встречались и кирпичные, и мраморные, и даже деревянные. Однако, проходя мимо храмового комплекса, Александр отметил, что он выглядит довольно бедно.

– Это же просто башня, – поразился юноша, задрав голову.

– Сядонцы не глупы, – усмехнулся Никита, – они себе дома богатые строят, а богу бедненький возвели. Считают, что ему и