Эта часть пути была самой легкой: вряд ли кто-то из гоблинов полез бы на священные скалы проверять, нет ли в реке кого чужого. Зато там, где поток выбивался в долину, пришлось глядеть в оба. Они вовремя заметили отблеск костра, разведенного на самом берегу. К счастью, между теми, кто развел огонь, и путниками оказалась груда камней, вдававшаяся в новоявленную реку. Лучшего места, чтобы выбраться на берег, нельзя было и представить. Роман и Криза крадучись поднялись по осыпи и зажмурились: долина перед ними казалась пылающей.

— Никогда не думал, что вас так много, — прошептал Роман.

— А такого и не бывать ранее, — так же шепотом откликнулась орка. — Тут приходить много чужие, я думать.

3

Граф Болдуэн ре Прю ничего особенного собой не представлял, хотя, скажи ему кто об этом, его светлость смертельно бы обиделся. Сын одного из провинциальных дворянчиков, не смевших мечтать даже о баронском титуле, он в один прекрасный день попался на глаза судьбе в лице всемогущего Бернара. Канцлер старательно хранил верность царственной супруге, шарахаясь от подстерегавших мужчин из рода Одуа ре Изье соблазнов, и все же высокий рост и оленьи очи двадцатилетнего Болдуэна сделали свое дело. Бернар обратил на молодого человека внимание, а обратив, понял, что темноглазый провинциал очень хочет выбиться в люди и за ценой не постоит. Канцлера это устраивало, и он пристроил красавца в Тайную канцелярию.

Не то чтобы зять императора не доверял главе «синяков», при помощи которого и взошел к вершинам власти. Арман Трюэль, так и оставшийся бароном, был великим интриганом и понимал, что удача Бернара есть его, Трюэля, удача. Но канцлеру хотелось показать, что всемогущая Тайная канцелярия для него всемогущей и тайной не является. Для этого к особе Трюэля и приставили советника с правами, мало чем отличающимися от прав самого господина начальника. Другое дело, что Болдуэн оказался человеком недалекого ума, способным лишь подозревать всех и каждого и бесконечно рассуждать о собственной честности и засилье врагов. Красавец, не жалея сил, искал заговорщиков и Преступивших среди своих же товарищей, хотя, замысли последние какое-нибудь злодейство, разоблачитель узнал бы об этом последним.

Тем не менее ре Прю крепко сидел на своем месте, получал немалое жалованье, как ему казалось, честно заработанное, и за двенадцать лет беспорочной службы стал графом, женился и завел наследника. С годами красавец заматерел и окончательно уверился в собственной значимости. Его глаза и усы упорно снились перезрелым прелестницам, с восторгом внимавшим графским повествованиям о точащей Арцию измене, которую только он, Болдуэн, и может извести.

Бернара это начинало раздражать, и канцлер всерьез подумывал о том, чтобы заменить Прю кем-то потолковее, благо это было нетрудно, но тут грянула Лагская битва. Бернар бежал. Мог бежать и барон Трюэль, но старый волчара рассудил, что, продав свою шпагу победителю, получит куда больше, и оказался прав. Узурпатор показал себя человеком разумным, приняв предложенные услуги взамен неприкосновенности и повышенного жалованья.

Судьба Болдуэна казалась более плачевной. Бегство высокого покровителя сделало его беззащитным. Барон Трюэль не счел нужным скрывать от ре Прю, что избавится от него при первом же удобном случае. В Духовом замке, где со времен Анхеля обретались фискалы, уже называли Болдуэнова преемника — старшего судебного мага Гонтрана Куи. Предполагалось, что в ближайшее время ре Прю поблагодарят за все хорошее и препроводят в отдаленное поместье. Причем еще вопрос, не упадет ли господину бывшему советнику на голову некстати свалившаяся с кровли черепица и не разнесут ли его карету внезапно взбесившиеся лошади.

Может быть, Болдуэн и не был столь умен, как Трюэль или Куи, но годы в Тайной канцелярии не прошли и для него даром. Он понимал, что его единственный шанс — раскрыть заговор против регента. И лучше всего, если в нем окажутся замешаны его, Болдуэна, враги, главным из которых был выскочка Куи.

1

День в канун Последней Зимней Ночи — во имя Звездного Лебедя, с чего это орки вообразили, что зима кончается в начале месяца Сирены?! — оказался сереньким и на удивление теплым. Тяжелые слоистые облака, казалось, лежали на верхушках облетевших лиственниц, снег, пропитавшись влагой, перестал скрипеть, позволяя незаметно подойти к любому костру. Собравшиеся на праздник гоблины жарили на угольях оленину и козлятину, пили принесенное с собой ягодное вино, оживленно переговаривались, сбросив обычную суровость. Роман с удовольствием толкался среди горцев, пытаясь разобраться в обычаях, несхожих ни с изысканной печалью редких празднеств Убежища, ни с суетливыми людскими ярмарками.

По совету Кризы эльф повязал вокруг лба ремешок на манер плотогона-одиночки: такие живут вне общин, до поры до времени не имея ни дома, ни семьи, ни соседей. Сама орка очень мило разыгрывала деревенскую красавицу, увлекшуюся лихим вогоражем. То, что они бродили вдвоем, никого не волновало, в долине тут и там встречались похожие парочки. После праздника Зимы в одних деревнях недосчитывались девушек, зато в других появлялись очень серьезные молодые хозяйки. Гоблины постарше снисходительно усмехались в усы, наблюдая за молодежью. Парочки, устав ходить, держась за руки, подсаживались к чужим кострам, и везде для них находился кусок мяса и старые как мир шутки.

Криза и Роман без устали кружили между костров и палаток, больше слушая, чем говоря. Путешествие с Кризой и музыкальный слух, позволяющий уловить и воспроизвести любые интонации, превратили чужой язык в почти родной. Иногда ради забавы Роман даже думал по-орочьи, и вот сейчас это пригодилось. Чуявший, когда ввернуть словцо, когда промолчать, Рамиэрль к середине дня знал если и не все, что хотел, то все, что можно было узнать в этой глуши. Гоблины севера дружно выступили на стороне тарскийского господаря. Те, кто ушел прошлой весной, еще не вернулись, но Годой требует пополнения, и северяне, дотоле пренебрежительно относившиеся к слишком уж очеловечившимся, на их взгляд, южным сородичам, вспомнили о них и прислали Избранного Воина, который будет говорить от имени старейшин.

Новости были тревожными, но обнадеживающими. Если Годою нужны новые воины, значит, Эланд держится. Послушать же, что говорят союзники Годоя, полезно в любом случае. Даже если юг потянется за севером, на сборы уйдет немало времени. Гоблины пойдут пешком, их задержит распутица… Роман не сомневался, что намного опередит горную армию, правда, придется пробираться через Таяну, но это эльфа не пугало.

— Смотри, — Криза незаметно, но довольно ощутимо ткнула в бок задумавшегося эльфа, — старейшины ходить слушать гостя.

— Говори тихо, но по-орочьи, — одернул спутницу Роман, — не хватало тут арцийских разговоров. Значит, гости говорят только со старейшинами?

— Да, — кивнула орка, переходя на родной язык, — горы не любят крика, особенно когда лежит снег. Крик зовет белую смерть. Старейшины выслушают, решат и все расскажут. Но ты можешь пойти. Ты вогораж, а вогораж сам себе старейшина.