– Ты ценишь красоту, – сказала она полуутвердительно.

Он кивнул, не сводя взгляда с ровного язычка пламени.

Как тих воздух на такой высоте! Язычок почти не колебался.

– Но теперь ты избрал Путь Воина.

От удивления он повернулся к ней.

– А если и так?

Она улыбнулась. Лицо ее оказалось неожиданно веселым.

– Потерпи меня, Искатель Огня, – сказала она. – Мне кажется, ты тот самый человек, на существование которого я только надеялась...

Он скрестил руки на груди.

Она дотронулась пальцем до его запястья.

– Это не игра. Но я намерена вмешаться, и мне кажется, одиночество – твоя броня. Тогда с твоего разрешения? – Она отвесила ему короткий, старомодный, но почтительный поклон; глаза ее, впрочем, оставались веселыми.

– Продолжайте.

– Ты отвергаешь Духовный Путь, ибо не можешь достичь кого-то. Это позволяет мне предположить, что ты избрал Путь Воина, ибо нашел достойного вождя. Так?

– Почему?

Она облегченно вздохнула, потом повернулась и сделала несколько шагов, глядя в сторону северного трансепта. Заинтригованный, он шагнул за ней. Лучи света из высоких окон в западной стене высветили в трансепте знакомый силуэт: Аркад.

– Там, куда он последует отсюда, – сказала Верховный Фанист, – он будет один среди множества опасностей. Ему придется прокладывать курс меж этих рифов, но я хочу найти кого-то, кто охранял бы его спину, пока он спит.

В голову Жаиму сразу же пришло множество возражений, все из которых связаны были с положением его и Аркада. Но он не произнес вслух ничего, ибо видел по ее лицу, что она тоже видит их, но видит также и многое другое. Миновала минута, на протяжении которой оба молчали, потом она кивнула в знак уговора.

* * *

Соларх Ванн помотал головой, стараясь унять боль в затекших мышцах шеи, и сделал медленный выдох. Довольно долго Эренарх стоял перед алтарем, потом направился в боковой придел – «северный трансепт», как назвала его Нумен, разглядывая стоявшие в нишах статуи так, словно собирался купить.

Некоторое время Ванн шел за ним, следя за окружением. Он знал все входы и выходы, а потому отстал, давая Эренарху больше пространства. Так прошло несколько минут. Маясь от безделья, с головой, до сих пор гудевшей от стимуляторов, он повернулся посмотреть вдоль центрального нефа. Никого не было видно, если не считать Роже, наблюдавшую за двумя другими дулу, и высокого рифтера с траурными прядями.

Он пожал плечами. Он отвечает за Аркада; капитан ясно объяснил ему, что если с Дезриена вернется только один человек, то это должен быть Брендон лит-Аркад. Об остальных позаботится Роже.

Он повернулся обратно, и его охватил страх: трансепт был пуст.

Эффект освещения. Он бросился вперед, но не увидел никаких признаков последнего наследника трона Аркадов. Он хлопнул по босуэллу.

(Роже! Я потерял Эренарха!)

Он услышал ее приближающиеся шаги, а потом – неожиданно – Брендон лит-Аркад снова был здесь, у противоположной стены. По лицу его струился пот, глаза расширились от шока.

(Отставить. Это все здешнее освещение.)

Он скорее почувствовал, чем услышал по босуэллу ее недовольство, но сам не сводил взгляда с Эренарха. Он подходил к нему, не выпуская из рук оружия. Какое там освещение; он не доверял ничему, связанному с Дезриеном, еще больше, чем когда-либо. Черта с два теперь кто-нибудь заставит его отойти от Эренарха хоть на шаг – до самого взлета.

Он услышал за спиной шаги и резко обернулся.

Прямо на них шла Нумен, а следом за ней высокий серапист. Жаим. Ванн посторонился, пропуская женщину к Эренарху, – тот все еще не двигался с места, прислонясь спиной к стене и быстро моргая. Ванн последовал за ней; ни Эренарх, ни Верховный Фанист не обращали на него внимания. Жаим мрачно покосился на него и снова перевел взгляд на Эренарха.

– Ваше Высочество, – обратилась она к нему, кланяясь так, что рука ее коснулась длинной рясы. – Молю о разрешении обратиться к вам с просьбой, – сказано было с церемонным юмором, но не без почтительности.

Эренарх жестом позволил ей говорить. Жест вполне соответствовал тону ее обращения, но от Ванна не укрылось, как напряжены его пальцы.

– Ради моего собственного спокойствия, – продолжала Верховный Фанист, – которым, как мне кажется, я обязана вашему уважаемому отцу.

На этот раз Брендон, похоже, обрел дар речи.

– Что я могу сделать? – Легкий голос его почти потерялся в огромном пространстве храма.

– Вы можете остаться в живых, – ответила Верховный Фанист все с той же чуть напыщенной иронией. – И я хотела бы предложить вам славного молодого человека, который мог бы помочь вам в этом.

Взгляд Брендона скользнул с Элоатри на Жаима; лицо его снова сделалось непроницаемым.

Ванн ощутил приступ раздражения: это была его работа.

В следующее же мгновение Верховный Фанист повернулась к нему.

– Ваше место на официальных мероприятиях. – Она повернулась обратно к Брендону. – Но вам нужен и кто-то в ваших собственных стенах.

От иронии не осталось и следа, и у Ванна начало складываться впечатление, будто здесь имеют место два разговора, только смысл одного из них ему недоступен.

Эренарх посмотрел за спину женщины.

– Жаим?

– Моя жизнь, – произнес Жаим, – ради твоей.

Брендон вздрогнул.

– Но моя жизнь... – пробормотал он вполголоса. Договорить ему не дала Верховный Фанист, вмешавшаяся в их разговор с неслыханной бесцеремонностью.

– Вы не сможете покинуть Дезриен, – произнесла она все с той же смесью иронии и официальности, – пока я не удостоверюсь в том, что соблюдены все предосторожности.

Эренарх прищурился.

– Покинуть? Дезриен?

– Вы вольны улететь, – сказала Верховный Фанист с улыбкой. – Тотчас, как пожелаете. Но после того, как я удостоверюсь.

Эренарх поклонился – монарх, удовлетворяющий пожелание просителя. Ирония этого жеста лишила Жаима дара речи, а Ванн затаил дыхание, но Верховный Фанист, казалось, осталась довольна.

– Что ж, – сказала она. – В таком случае не найти ли вам ваших спутников и посмотреть, чего им хотелось бы? Разумеется, вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете.

Взгляд Эренарха задержался на лице Ванна.

– Могу я вызвать Роже? – каменным голосом спросил соларх.

СИСТЕМА АРТЕЛИОНА. «ФАЛЬКОМАР»

«Барагирн» на экране исчез в красной вспышке. За кормой неподвижно висела «Госпожа Талигара»; ее угловатый силуэт хорошо выделялся на фоне звезд – одна из которых, чуть ярче остальных, была солнцем Артелиона.