Вероника Петровна, как выяснил из анкетных данных Кичатов, была на три года старше мужа. Но выглядела ещё более пожилой. Может, от того, что была крупная, высокая, с рублеными чертами лица. Женственного в ней было чрезвычайно мало. Она и профессию имела неженскую — технолог сталелитейного производства.

Вдова была в чёрном костюме и коричневой блузке. Выражение лица — больше суровое, чем скорбное. Во всяком случае, следователь не заметил той опустошённости и отчаяния, которые ему приходилось видеть у женщин, только что потерявших любимого человека. На вопрос Кичатова, зачем она прилетела в Южноморск, Вероника Петровна ответила:

— Чтобы отправить Кима Харитоновича в Москву.

— Неужели тут не нашлось никого, кто мог бы сделать это без вас? — заметил Дмитрий Александрович. — Женское ли это дело?

— А я считаю, что как раз-таки на вашего брата, мужчину, не очень-то можно полагаться, — сказала вдова без тени юмора и вообще каких-либо эмоций.

И она поведала Кичатову, сколько нужно приложить усилий, чтобы организовать отправку в Москву запаянного цинкового гроба с телом покойного. Это при том, что расходы по транспортировке берет на себя министерство, которое всячески способствует преодолению разного рода трудностей.

— Представляете, речь идёт о замминистра! А что бывает, когда простой смертный?

Следователь перешёл к тому, какой был у покойного круг знакомых по службе и вне её, почему Варламов очутился в автомобиле с барнаульским номером и что Вероника Петровна могла бы сказать об огромной сумме денег, найденных в чемодане её мужа.

Но, к удивлению следователя, вдова почти на любой поставленный вопрос отвечала: «Не знаю».

Дмитрий Александрович терялся в догадках: она действительно не осведомлена или это всего-навсего какая-то непонятная для следователя тактика? Обычно жены знают о своих мужьях больше, чем им положено, а тут…

Быть настойчивым мешали обстоятельства, в которых находилась Вероника Петровна. Подполковник решил прекратить допрос.

— Да, странная женщина, — сказал Жур, когда они остались одни. — Заметили, ни слезинки, ни вздоха по покойному?

— Может, умело скрывает своё горе, — пожал плечами следователь.

— Такое не скроешь, — покачал головой Виктор Павлович. — Не баба, а мужик в юбке, честное слово!

Кичатов вспомнил, что рассказал ему Чикуров о бывшей секретарше Варламова: молодая, стройная, миловидная.

«Да, — подумал он, — вполне возможно, что Золотухин прав: не за деловые качества двигал замминистра Ростоцкую вверх по служебной лестнице».

Старший оперуполномоченный отправился по делам, а подполковник позвонил в Москву Игорю Андреевичу. Они обсудили события сегодняшнего дня.

— Ваша версия, что оба покойника, найденные в море, жертвы смерча, весьма перспективна, — сказал Чикуров. — Работайте в этом направлении, но не забывайте и о других.

— Само собой разумеется, — ответил Кичатов. — Когда будете в Южноморске?

— Завтра. Билет уже в кармане. — Следователь прокуратуры назвал номер рейса.

— Тогда до встречи, — сказал Дмитрий Александрович. — Надеюсь, до вашего приезда не будет никаких сюрпризов…

— Я уже боюсь зарекаться, — засмеялся на том конце провода Чикуров.

Попрощавшись с ним, Кичатов позвонил в местное управление госбезопасности и сообщил о необычном утопленнике. Затем связался с руководством порта, где ему обещали выделить завтра катер с водолазом для обследования дна моря в районе устья Чернушки: вдруг там удастся обнаружить ещё кого из погибших или что-нибудь, проливающее свет на странные события последних трех дней.

После этого Кичатов наконец отправился в гостиницу.

Игорь Андреевич Чикуров оказался прав: нельзя было зарекаться от очередных сюрпризов.

Утром, в половине восьмого, подполковника Кичатова разбудил телефонный звонок Жура.

— Дмитрий Александрович, выезжаю за вами! — взволнованно сказал старший оперуполномоченный угрозыска.

— А что случилось? — спросил следователь, с трудом соображая, где он и что, так глубоко спал после бессонных сорока восьми часов.

— Опять вести с нашего злополучного места!

— И неужто снова наш роковой гонец Зайковский? — предположил Кичатов, окончательно сбрасывая с себя остатки сна.

— Нет, на сей раз дежурному по городу звонил спасатель из Дома творчества. Но по поручению Марата Спиридоновича. Ещё один труп обнаружен.

— Ладно, расскажете, когда приедете, — сказал Дмитрий Александрович. — А мне надо умыться, одеться.

— Буду через семь минут! — пообещал капитан.

Он постучался в дверь минута в минуту, как обещал.

— Так что же там произошло? — спросил Кичатов, когда они, перепрыгивая через несколько ступеней, спешили вниз по лестнице к выходу.

— Сегодня Зайковский отправился на рыбалку не один. Чувствовал, что ли… Взял с собой спасателя.

Они вышли из гостиницы, вскочили в милицейский «уазик».

— Сели наши рыбачки в лодку, отплыли от берега, — продолжил капитан. — И только закинули в воду удочки, как заметили утопленника. В одежде. Мужчина. Раздулся уже… Значит, утонул несколько дней назад. Как увидел Зайковский труп, за сердце схватился! Хорошо, у его напарника по рыбалке был с собой валидол, сунул Марату Спиридоновичу таблетку под язык. Тот еле в себя пришёл. А когда пристали к берегу, Зайковский заявил: хватит с меня покойничков, сейчас же упаковываю чемодан — и в Москву! А то, говорит, так недолго и самому загреметь в могилу или попасть в дурдом… «Скорую» вызвал и нам звонил уже один спасатель, без Зайковского.

— Нервы не выдержали, — заметил Кичатов.

— А чего вы хотите? Не знаю, у кого они могут выдержать: третий день подряд как ни вырвется, бедняга, на море рыбачить, так сплошные утопленники!

На сей раз «скорая помощь» прибыла раньше работников милиции. Врач был другой, не Дьяков. Он подтвердил, что смерть наступила несколько дней назад. На теле покойного были прижизненные ссадины, царапины, однако, по мнению врача, они вряд ли могли послужить причиной гибели этого мужчины лет сорока — пятидесяти. Установить его личность пока не удавалось, так как в карманах брюк и лёгкой синтетической курточки никаких документов не было.

— Очень полный был, — сказал доктор, когда они со следователем закончили осмотр и сняли отпечатки пальцев.

Кичатов поначалу его полноту отнёс за счёт того, что труп раздулся под воздействием газов.

Пообещав прислать постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы, следователь разрешил увезти покойного в морг. Машина «скорой помощи» уехала, а Кичатов и Жур ещё раз осмотрели берег, подходы к нему. Оба были крайне озабочены.

— Восемь лет служу в милиции, но такого не припомню. Фантастика! — в сердцах сказал Виктор Павлович.