— По-моему, здесь должен быть вот такой знак, — брюнет отобрал у Эдмонда карандаш и вывел какую-то закорючку.

Эдмонд, прищурившись, поглядел на дисплей своего телефона, словно что-то разглядывая.

— Да, — кивнул он. — Скорее всего, так.

— И вы здесь! — воскликнула Эдана, увидев родню. — Чем заняты?

— Ничем важным, — спокойно ответил Эд, сворачивая листок в трубочку.

Я же сверлила глазами Велора: «Очень жаль, что он больше не чувствует моих эмоций, — сердито подумалось мне. — Знал бы он, как я негодую!»

Но Велор, похоже, догадывался, что я негодую, поэтому лукаво улыбнулся и похлопал по сидению стула, призывая сесть рядом.

— Что с тобой? — легонько боднул он меня головой.

Я смущенно дернулась и мимолетом глянула на Валери. Она сидела на своем привычном месте и невозмутимо попивала чай.

— Ты собрала вещи? — вновь обратился ко мне брюнет.

— Да.

— Тогда едем? — Велор привстал.

— Это вопрос или утверждение? — мне до зубовного скрежета хотелось насолить мужчине.

— Вопрос.

Я поерзала. Меня не покидало стойкое ощущение, что от меня хотят поскорее избавиться.

— Хорошо, — безразлично отозвалась я и тоже встала. — Поедем.

Эдана вздохнула.

— Ну куда вы так спешите? — пробубнила она, когда Велор отправился наверх за вещами, а я, стоя в прихожей, натягивала верхнюю одежду.

— Задай этот вопрос своему брату, когда он вернется, — проворчала я так тихо, чтобы только девушка меня слышала.

Эдана шутливо сжала кулачок и погрозила подошедшему брюнету.

— Что опять, Эдана? — недовольно зыркнул он на сестру, а та в отместку за грубость ухватила его за хвостик, собранный на голове.

Велор дернул головой, вырываясь из цепких рук сестрицы и недовольно фыркая и ворча, ретировался на улицу.

— Эда, вы скоро увидитесь с Лизой, — усмехнулся Эд, стоящий подле стены. — Не страдай.

— Да я и не страдаю, — отмахнулась от него девушка и заключила меня в тесные крепкие объятия. — Просто уже скучаю, — жалобно проскулила она.

— И я уже скучаю, — зажмурилась я. Объятия были чересчур крепкими.

— Не раздави нашего милого человечка, — снова беззлобно усмехнулся Эдмонд, и Эда послушно отпустила меня.

Я подавила желание потереть передавленные ребра.

— Пока, Эдмонд! — неуверенно махнула я мужчине.

— Даже не обнимешь на прощанье, детка? — недовольно отклеился он от стены и, засунув руки в карманы, вальяжно подошел ко мне.

Я неловко расставила руки.

— Пока, Лиза, — приобнял меня Эд одной рукой. — Станет скучно, звони. Поиграем в шахматы, — он лукаво уставился на меня, а я возмущенно стукнула его кулаком в плечо.

— Да я же шучу, — усмехнулся он, спешно отводя взгляд хитрющих темных глаз. — Шах и мат мне?

— Шах и мат, — лукаво прищурившись, согласилась с ним я.

Эдана с интересом и непониманием глядела на нас, а Эдмонд пожал плечами, мол: «Ну и ладно!»

— До свидания, Валери, — я поглядела на подошедшую статную женщину.

— До свидания, Лиза, — она легонько улыбнулась и весьма благосклонно кивнула.

Я вышла за дверь, полной грудью вдохнула морозный воздух и быстро сбежала по лестнице.

Велор ждал подле машины. Он уже уложил мою сумку и рюкзак в багажник и теперь медленно шагал туда-сюда, притаптывая снег. Я двинулась к нему.

— Попрощались? — улыбнулся он. — Помаши Эдане, а то она сейчас выпадет из окна! — засмеялся брюнет, указывая на дом.

Я обернулась. И правда! Эда стояла перед кухонным окном и с остервенением махала мне. Я тоже махнула. Почему-то вдруг отчаянно защемило сердце.

— Забирайся, — приоткрыл дверь Велор.

— Спасибо.

Я уселась и пристегнулась, как и обычно. Велор запрыгнул в машину и легонько нажал на газ.

«Ну вот и все!» — пронеслось неуместное в голове.

— Я, конечно, теперь не чувствую, что чувствуешь ты, но мне кажется, что сейчас ты грустишь, — протянул Велор, косясь на меня.

— Да, мне немного грустно, — не стала обманывать я.

— Почему?

— Людям, знаешь ли, свойственно грустить, когда они расстаются с теми, кого любят

Я произнесла это с особой язвительной интонацией. Велор лишь хмыкнул и спокойно ответил.

— Понятно.

Я повела бровями и принялась глядеть на проносящиеся мимо сугробы. Вопреки моим ожиданиям, брюнет не стремился больше вызнать причину моего плохого настроения. Поэтому, посидев немного и подумав, я решила, что будет не лишним добавить еще пару слов. Для внесения ясности.

— А еще мне кажется, что ты, начиная со вчерашнего вечера, старательно пытаешься от меня избавиться.

Велор дернул плечом. «Значит, нервничает или недоволен» — отметила я.

— Аргументируй свою позицию, — бесстрастно промолвил брюнет, старательно выворачивая руль.

Я пожала печами.

— Я так чувствую.

Велор промолчал, но на лице у него заиграла странная улыбочка.

— Вот видишь, — настоятельно выставила я палец вперед. — Ты даже сейчас разговаривать со мной не хочешь! Ты сердитый, грустный и периодически ворчишь.

— И это означает, что я хочу от тебя избавиться? — с насмешкой поинтересовался он.

— Видимо да, — я гневно скрестила руки на груди.

Велор долго смеялся. Наконец, успокоившись, он выдавил из себя.

— Элиза, я не сердитый, я просто устал. Я вчера долго не мог заснуть, — он хитро поглядел на меня. — Грущу я от того, что мне, вопреки своему желанию, приходится везти тебя к твоей семье. Следовательно, я не увижу тебя… ближайшие несколько дней. Ну и если верить Эдане, то ворчу я круглосуточно, так что это тоже не аргумент.

Я засопела: «Как всегда все логично и не подкопаешься».

— Убедил я тебя?

— Убедил, — буркнула я, поправляя волосы и старательно пряча счастливую улыбку.

Велор, очевидно, решив окончательно разрядить обстановку, включил радио, и остаток дороги мы ехали, напевая популярные песенки.

Сначала я пела довольно уверено, но стоило брюнету тоже начать мурлыкать что-то себе под нос, как я тут же затихла, ведь пел он и впрямь отлично, как и говорила Валери.

Поэтому мне оставалось лишь выступать в роли бэк-вокалистки и периодически отчаянно подвывать мужчине в самых сложных композиционных моментах.

* * *