ни одного «Роллс-Ройса». Парикмахерша Наташа сильно удивилась бы и, наверное, расстроилась. Может, её предупредить? Представится ли случай? Скорее всего, она уехала уже.

Холодало. Горюнов ждал автобуса на морозе не меньше двух часов. Он стоял, проклиная расписание. За это время мимо не проехало ни одной машины. И вдруг на остановку пришли люди. Так много, что Георгий даже удивился. Судя по разговорам, все были местными. Они шутили, сплетничали, многие несли крупногабаритные сумки и тюки вроде бабушкиного. Автобус прибыл через полминуты, как только все собрались. Казалось, есть какое-то «подлинное», неведомое чужакам расписание.

На этот раз салон набился гораздо плотнее. Горюнов сидел уже не один, с соседом, но всё-таки смог занять место у окна. Что это за детская радость, ездить, глядя через стекло?

– Нож есть? – мрачно спросил странного вида мужик, ехавший с ним плечом к плечу.

Георгий растерянно посмотрел на него. Такому дашь, а он тебя и пырнёт. Правда, всё-таки люди вокруг…

Меж тем перочинный нож у него при себе имелся. Он купил его ещё в Таганроге, когда им с Надей понадобилось открыть бутылку вина и нарезать хлеб с сыром. Кто бы мог тогда подумать, что этот складень – на всю жизнь… Правда, в отличие от записной книжки, его Горенов очень полюбил, и всё время носил с собой. Это был как бы мостик… С одной стороны – предмет, вещица из материального мира, но в то же время она обладала духовным содержанием и чуть ли не памятью.

– Городской, нож есть, спрашиваю? – повторил сосед помедленнее. – Ты колбасу будешь?

Георгий энергично закивал и сразу полез в карман. Хорошо бы достать, не засветив лопатник, а то мало ли… Это моряком он мог легко постоять за себя, писатель же просто отхватит по морде и всё… Однако стоит лишь подумать о чём-то таком, и сокровенное содержимое обязательно вывалится прямо на пол – и кошелёк, и телефон… Колбаса, конечно, была скверная, но как же давно он не ел!

Интересно, Люма сдержала слово? Отправила его сочинение в печать? Как там важнейший труд Снова-Горюнова, книга G, ставшая O, превратившаяся то ли в D, то ли в Q, а теперь, быть может, вновь разомкнув кольцо, в «супер З»?

Это его личная заветная буква. Он изобрёл её в детстве. Литера выглядела, как обычная «З», но только с ещё одним, чуть более угловатым крючком сверху. Особенно хороша и изящна была прописная версия, в которой нижнее звено превращалось в петельку. «Супер З» или «зупер» – положим, не самое удачное название – чем-то напоминала иероглифы или клинопись, в ней проступали загадочность и искусность. Гоше очень нравился изгиб линий, но, сколько он ни показывал её своим товарищам во дворе, большого энтузиазма новая буква не вызывала.

Сейчас он верил, что книга выйдет, но отчего-то начал сомневаться в цене… Быть может, она стоила всего этого, когда ещё была G… Горюнов замер. Орлова настойчиво спрашивала его про имя, но ни разу ничего не сказала о названии… Неужели оно её не смутило, не удивило, не заставило возражать? Более того, на титульном листе до сих пор красовалась буква G. Рукопись не знала, сколь многое изменилось… Остался ли в недрах страниц тот отпечаток истины, который согревал автора всё это время, или же он пропал, отвалился, был жестоко купирован?.. В очередной газете Георгий вычитал, что китайские фермеры отсекают хвостики маленьким нежным розовым поросятам. «Зелёные» и другие защитники природы кричат о зверствах, но у животноводов есть сугубо экономические причины: когда малыш вырастет в борова, это сэкономит до килограмма корма в день. Выходит, радостно вертеть хвостиком – довольно энергозатратное дело.

Может быть, с истиной так же? Была и пропала… Из экономии. Эта мысль уже приходила к нему: в данный момент никто не согласится увидеть в деятельности Георгия подвиг, не согласится признать его главным автором своего времени. Все станут кричать: «Убийца!» Но потом обязательно родятся новые люди, способные поверить во что угодно. Так всегда происходит.

Сюжет складывался известный. Он был мрачен и тяжёл… особенно для главного героя. Выходило, будто жить счастливо в одном мире Горюнов и его книга никак не могли. По законам детективного жанра преступник должен так или иначе понести наказание, поскольку логика и справедливость обязаны торжествовать. Почему обязаны? Хотя ладно, пусть, раз уж в жизни они находятся в уязвлённом положении… То, что Георгий совершил, могло бы считаться правильным только в ином мире. Таком, которому не нужна его заветная книга. А подобного совершенного места пока нет. Будет ли?

Незатейливая мысль привела его в полнейшее отчаяние. Горюнову очень хотелось спастись, он жаждал хэппи-энда, но не для читателей, а для себя. Чем плох, например, такой конец: мстителю удаётся убежать, скрыться. Он живёт отшельником где-то в глубинке и лишь иногда наведывается в город с одной целью… Меж тем благодаря отправленному письму подробности его деятельности становятся широко известными, и теперь каждый человек, берущий с полки детектив или любовный роман, знает, что возмездие настигнет его рано или поздно.

Пожалуй, многие усомнятся в справедливости такого финала. Кроме того, осуществление замысла точно в том виде, в каком герой заявлял его изначально, это всегда скучно. Как же можно закончить историю, если всё-таки ориентироваться на законы жанра? Итак, Горюнова должны поймать. В высокотехнологическом детективе за пригородным автобусом обязательно летел бы вертолёт. Георгий прислушался. Стрекота лопастей, кажется, не было. Пусть телефон он выкинул, но мало ли средств слежения? Вообще в подобной книге кто-то из этих – попутчиков – на деле оказался бы агентом. Быть может, как раз его сосед. Колбаса, похоже, без снотворного, но когда девочки пришлют следователю письмо, между страницами остатков книги «Долина страха» обязательно отыщется волосок. Далее посредством анализа ДНК установят личность… Только бы это не коснулось Лены с Викой! Стоило, конечно, подумать об этом раньше…

А если Андрей на самом деле ничего не знает и не узнает? Такой поворот даст возможность эфемерного счастья на какое-то время, но… жанр требует, чтобы потом всё-таки что-то произошло. Книга не может описывать спокойную жизнь, это не интересно. Скажем, пусть Борис догадается и решит подружески сообщить в полицию, движимый завистью или порочной страстью… Да чем угодно! Но зависть допускает больше сюжетных вариаций. Сдать Горюнова мог бы и Макарыч. Просто глупо настучать, не зная конкретики, там произведут обыск в квартире и всё вскроется. Почему именно он? Во-первых, плохо расстались. Во-вторых, Георгия долго нет дома, а никто не позволял ему снимать соседа с довольствия.

Не