Александра представляет русский народ толпой покорных преданных царю полулюдей: «Я слишком хорошо знаю, как ведут себя ревущие толпы, когда ты находишься близко. Они ещё боятся тебя. Они должны бояться тебя ещё больше, так, чтобы, где бы ты ни был, их охватывала бы всё та же дрожь».

Как видим, налицо классический синдром «скотского хутора».

Николай, всегда слушавшийся жену, ограничивается полумерами. Сейчас нерешительность царя любят истолковывать как его гуманизм и т. п. Что же произошло с Николаем? Он всю жизнь цеплялся за самодержавную власть, и это составляло смысл его жизни. В 1905-1907 гг. он санкционировал бессудные казни тысяч людей, приказал потопить броненосец «Потёмкин» и крейсер «Очаков», послал гвардию залить кровью Красную Пресню. А сейчас вдруг колеблется. А представим, что же царь мог сделать с декабря 1916 г. — января 1917 г.? Арестовать и судить заговорщиков? Но тут речь шла не о двух десятках революционеров «Народной воли». Кого пришлось бы сажать и судить? Всю августейшую фамилию? Все командование армии, начиная с Алексеева, Гурко, Маниковского и т. п.? Три четверти членов Государственной Думы от крайне левого Керенского до крайне правого Пуришкевича? Царь мог отдать приказ начать репрессии, но он не был уверен, что приказ выполнят. Скорее, наоборот, приказ о начале репрессий немедленно спровоцировал бы заговорщиков на решительные действия.

Руководство либеральной буржуазии делало ставку не только на армию, но и на рабочее движение. В составе Военно-промышленного комитета (ВПК), где заседали работодатели, была создана и Рабочая группа, пользовавшаяся определённым влиянием среди рабочих Петрограда.

Раз военные не решаются на дворцовый переворот, то почему бы ни устроить беспорядки на улицах Петрограда, и тем подстегнуть военных — приблизительно так мыслили «братья высоких степеней».

14 февраля 1917 г. предстояло начало сессии Государственной Думы после длительного перерыва. ВПК стал готовить массовое шествие рабочих к Таврическому дворцу к началу заседания Думы.

Агент охранки Абросимов был членом Рабочей группы ВПК и вовремя уведомил начальство. Министр внутренних дел Протопопов, посовещавшись с императрицей, нанёс превентивный удар. 27 января рабочая группа ВПК была в полном составе арестована полицией. В ответ на нескольких заводах начались забастовки. Полиция хорошо подготовилась к 14 февраля. У Таврического дворца собралось около 500 человек, но они были вскоре рассеяны. Вечером 14 февраля рабочие и студенты устроили митинг на Невском у Казанского собора, но и он был быстро разогнан.

К 22 февраля забастовки продолжались, но в умеренных масштабах. На улицах Петрограда было спокойно. В Думе ругали царя и министров, но призывов к решительным действиям не было. Вечером 22 февраля Николай II уехал из Царского Села в Ставку в Могилёв. Уже в поезде он прочитал письмо царицы: «...кажется, дела поправляются».

На следующий день, утром 23 февраля, в Петрограде начались уличные беспорядки, но к 22 часам полиция разгоняет демонстрантов. Но на следующий день число демонстраций увеличивается.

Были ли эти демонстрации заранее спланированы. Скорее всего да, тем более что сделать это было проще простого. Власть потеряла всякий авторитет среди населения. Престарелые царские министры растерялись, царица была больше занята своими детьми, дружно заболевшими корью.

У солдат запасных полков беспорядки в столице были единственным шансом на спасение от фронта. Большинство офицеров запасных полков были не кадровые военные, а бывшие гимназисты, инженеры и учителя, мобилизованные в ходе войны. Стрелять в народ никому не хотелось.

23 февраля (8 марта по новому стилю) можно считать первым днём Февральской революции. На улицы вышли десятки тысяч человек: рабочих, студентов, чиновников. В толпе было много женщин и подростков. Народ пел «Марсельезу», слышались крики: «Хлеба да мира», «Долой войну» и т.д. На Невском проспекте произошёл ряд стычек с полицией.

Почти 90 лет историки спорят, были ли демонстрации стихийными. Большевики всегда утверждали, что демонстрации организовывали они. Доказательств никаких, кроме, разумеется, самого железного: «Партия — авангард рабочего класса». И куда же классу переться без «авангарда»?

Ну а если серьёзно? Демонстрации 23 февраля уж слишком многочисленны, чтобы быть стихийными. Итак, если не большевики, то кто?

К январю 1917 г. масонская группировка стала сомневаться в способности военных самим произвести государственный переворот. Поэтому было решено найти «детонатор» для акции военных. Таким детонатором могли быть «стихийные народные выступления», расстрел их полицией и т. и.

25 февраля не работает большинство заводов. Народ вышел на улицы. Полиция покинула предместье и сосредоточилась в центре города. В центре происходят стычки демонстрантов с полицией. С обеих сторон есть убитые. Солдаты, вызванные на помощь полиции, держатся нейтрально. С негласной санкции офицеров войска исполняют роль статистов на улицах. Большинство солдат относятся сочувственно к демонстрантам.

Вечером 25 февраля царь вновь телеграфирует Хабалову: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны с Германией и Австрией. Николай».

А после этого царь пошёл в синематограф. Этот последний фильм, который довелось посмотреть царю, носил легкомысленное название «Мадам Дюбарри», но был посвящён французской революции. Интересно, о чём думал Николай, увидев отрекающегося Людовика XVI и работающую гильотину?

А вот запись в царском дневнике от 26 февраля: «В 10 час. пошёл к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобр[уйскому] шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сен. Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».

В этот день Николай выиграл в домино, но проиграл корону. 26 февраля солдаты Павловского полка присоединились к демонстрантам и открыли огонь по отряду конных городовых. За павловцами последовал и ещё ряд частей.

И дело не только в солдатах. Большинство воинских начальников саботируют приказы командующего военным округом Хабалова. Попросил он прислать боеприпасы из Кронштадтской крепости — отказ. Приказал Хабалов вывести броневики на улицы Петрограда, а командир бронедивизии генерал Секретов отказался. Тогда Хабалов решил взять новые и ремонтирующиеся броневики на Путиловском заводе, и там его послали.

Да что броневики! Решил Хабалов отнести в типографию обращение к народу тиражом всего в 1000 экземпляров, но там отказались принять этот заказ. Кое-как удалось отпечатать в типографии Адмиралтейства. Потом выяснилось, что объявление невозможно расклеить по городу: градоначальник Балк сказал, что у него нет для этого ни людей, ни кистей, ни клея. Тогда Хабалов вызвал двух околоточных и лично приказал им развесить хотя бы несколько листков на решётке Александровского сада. Околоточные пошли выполнять, но к вечеру листки валялись на Адмиралтейской площади перед зданием градоначальства.

Ударная группа под командованием полковника Кутепова двинулась от Дворцовой площади. Но, дойдя до улицы Кирочной, Кутепов обнаружил, что за ним идут лишь несколько офицеров, а отряд «растворился без остатка».