Я могу подождать, но что, если…

Что, если лекарство не поможет, или Андре заболеет, пропадет или его убьют, или мама-сан предаст меня или произойдет ещё что-нибудь: ведь препятствий тысячи?

Эти мысли глодали ей сердце. Они убивали в ней решимость. Настоящие слезы увлажнили её щеки.

Тут в её сознании всплыло нечто, что несколько недель тому назад говорил Андре Понсен. Она улыбнулась, и все тревоги разом оставили её.

Филип Тайрер своим самым красивым почерком заканчивал переписывать черновой вариант ответа сэра Уильяма родзю. В отличие от всех предыдущих посланий сэр Уильям на этот раз посылал оригинал на английском языке с копией на голландском, которую должен был подготовить Иоганн.

— Все, Иоганн, готово. — Он закончил написание буквы «Б» в словах «Сэр Уильям Айлсбери, К.О.Б.»[23]затейливым росчерком.

— Scheiss in mein Hut! — Лицо Иоганна расплылось в улыбке. — В жизни не видел такого почерка. Неудивительно, что сэр Уильям хочет, чтобы вы переписывали все его донесения в Лондон.

— Сигата га най! — механически произнес Тайрер. — Это не важно.

— А вы действительно работаете над ним, над японским-то, а?

— Да, работаю, и между нами, только ради бога не говорите Вилли, мне это ужасно нравится. Что вы думаете о его замысле?

Иоганн вздохнул.

— С этими джапо думать без толку. Ежели хотите знать мое мнение, так у него, по-моему, от всех этих японских околичностей в голове повреждение сделалось.

Послание гласило:

Его Превосходительству Нори Андзё, эсквайру, главе родзю. Я получил ваше послание от вчерашнего дня и довожу до вашего сведения, что оно отвергается полностью. Если вы не выплатите оговоренную часть компенсации за убийство двух британских солдат в срок, означенная сумма будет учетверяться за каждый просроченный день.

Я с сожалением узнаю, что вы совершенно определенно не являетесь хозяевами собственного времени. Я немедленно исправлю для вас эту ситуацию. Через двенадцать дней, считая от сегодняшнего, я отправлюсь в Киото на флагмане в сопровождении всей эскадры, которая встанет на якорь в Осаке. Затем с эскортом кавалерии и обязательными шестидесятифунтовыми пушками нашей королевской артиллерии для произведения королевских салютов, я и все остальные посланники незамедлительно проследуем в Киото, дабы заступиться за вас перед его юным величеством, сёгуном Нобусадой лично или, если его не окажется на месте, перед Его Императорским Высочеством, императором Комэем лично, с обещанием воздать полные королевские почести салютом в двадцать один залп. Пожалуйста, поставьте их в известность о нашем скором прибытии, (подписано) Её Королевского Величества министр и посол сэр Уильям Айлсбери, К.О.Б….

— Император? Какой император? — с отвращением произнес Иоганн. — У них только и есть что этот мидако ли, микадо, как-то так его зовут, и он всего лишь вроде мелкого Папы без всякой реальной власти, не как, скажем, Пий IX, который во все сует свой нос, закрывает глаза на всякие безобразия, играет в политику и, как и все Gottverdampt католики, хочет, чтобы мы опять жарились на кострах!

Хирага открыл дверь.

— Хай, Тайра-сан?

— Икимасо, Накама-сэнсэй, старина, хай? Давайте пойдем, хорошо? — спросил Тайрер, радостно улыбаясь и все ещё удивляясь перемене, произошедшей с японцем.

Когда Хирага появился сегодня утром на рассвете, исчезли грязь и лохмотья и, самое удивительное, самурайская прическа — его короткие волосы теперь были похожи на волосы почти любого крестьянина или торговца. В своём аккуратном, накрахмаленном, но самом обычном кимоно, новой шляпе от солнца, висевшей на завязках за спиной, в новых таби и сандалиях он был похож на сына преуспевающего купца.

— Бог мой, Накама, вы выглядите потрясающе, — вырвалось у Тайрера, — эта прическа идет вам.

— Ах, Тайра-сан, — нерешительно заговорил Хирага с притворной кротостью, следуя плану, который наметили они с Ори. — Я думай, вы сто мне говорить, помогать мне бросить самурай, перестать быть самурай. Скоро идти назад Тёсю, стану крестьянин, как дед, и'ри пиво варить, и'ри саке.

— Перестать быть самураем? Это возможно?

— Хай. Возмозный. Паза'рста, нет хочу бо'рса говорить, да?

— Хорошо. Но это мудрое решение, поздравляю.

Хирага невольно пробежал ладонью по голове, коротко обстриженные с боков волосы с непривычки вызывали зуд.

— Скоро во'росы растут, Тайра-сан, как у вас будут.

— Почему бы нет? — Тайрер носил свои от природы вьющиеся волосы длинными, почти до плеч. В отличие от большинства, он тщательно следил за их чистотой: над его кроватью всегда висела кружевная салфетка, на которой его мать вышила: «Превыше чистоплотности только благочестие». — Как ваши синяки?

— Я забыва'р их.

— Я забыл о них.

— А, спасибо, я забы'р о них. Есть хоросая новости, Тайра-сан. — Хирага подробно рассказал ему о том, как он ходил в Ёсивару и договорился о Фудзико на сегодняшнюю ночь. — Она васа, весь ночь. Хоросо, neh?

На мгновение Тайрер лишился дара речи. Он порывисто пожал Хираге руку.

— Спасибо. Мой дорогой друг, спасибо. — Он откинулся на спинку стула, вытащил свою трубку и предложил кисет Хираге, который отказался, с трудом удерживаясь от смеха. — Это замечательно. — Разум Тайрера, обгоняя его, устремился к ночному свиданию, сердце колотилось, чресла охватил жар. — Бог мой, замечательно!

С усилием он прогнал из головы все эти сиюминутные эротические мысли и сосредоточился на сегодняшних делах.

— Вы нашли, где будете жить в деревне?

— Да. Паза'рста, мы ходить сейчас, да?

По дороге туда, где жили японцы, Тайрер, неизменно следя за тем, чтобы их голоса звучали тихо и чтобы они не говорили по-английски рядом с прохожими, продолжал осторожно прощупывать Хирагу, добывая из него алмазы информации, среди прочих имена сёгуна и императора. Когда они подошли к жилищу сёи, он осмотрел лавку и крошечную жалкую комнатку рядом с ней, где якобы остановился Хирага. Потом он привел его назад в миссию, совершенно довольный и успокоившийся.

— Вы обратили внимание, что теперь, когда вы перестали выглядеть как самурай, вас едва замечают на улице, даже солдаты?

— Да, Тайра-сан. Вы мозете помогать мне, паза'рста?

— Все что угодно. Что вы хотите?

— Я хочет пробовать носить васа одезды, стать бо'рса как гайдзин, да?

— Отличная идея!

Когда они вернулись в миссию, Тайрер поспешил к сэру Уильяму и взволнованно передал ему имена сёгуна и императора.

— Я подумал, вы захотите их знать немедленно, сэр. Я разузнал ещё кое-что: думаю, я понял его правильно, но он говорит, что все японцы, даже даймё, должны получить разрешение, чтобы посетить Киото, где живет император.