Однако где добыть денег на любую предполагаемую войну? В перерывах между различными каникулами и отсрочками в работе парламент выделил сумму весьма скромную. Французская субсидия тоже оказалась недостаточной. Собственные традиционные доходы короля целиком уходили на оплату старых долгов, но из дерзости или от отчаяния он вознамерился отложить платежи по всем своим займам. 2 января 1672 года назначили так называемую «приостановку платежей». Все надлежащие выплаты из казны отменили, чтобы поступающие доходы можно было потратить на подготовку к войне.

Главными жертвами стали ювелиры, действовавшие также и как банкиры, которые, в свою очередь, переложили убыток на клиентов и отказались выдавать деньги, которые те держали на депозитах. Казалось, что скоро начнут торговать и самой «приостановкой платежей». Однако пострадал и король, ибо сразу потерял доверие; финансовая надежность правительства была под большим вопросом, оставалось неясным, кто же впредь будет ссужать ему деньги. Один современник признал в своем дневнике, что это решение «удивило всех и разорило тысячи людей».

Весной 1672 года французы объявили голландцам войну. Карл немедленно последовал их примеру и обосновал военные действия ссылками на попытки республики вытеснить английскую торговлю и чинить препятствия английским купцам. Он также упомянул оскорбительные лично для него карикатуры и публикации в голландских изданиях. За два дня до объявления войны Карл сдержал еще одно обещание Людовику, выпустив «Декларацию о веротерпимости», в которой разрешил свободу вероисповедания своим подданным католикам. Нонконформистам гарантировалась полная свобода отправления религиозных обрядов, а католическим рекузантам дозволялись богослужения в собственных домах. Это было знаменательное применение королевской прерогативы во время перерыва в работе парламента. Разрешения на проведение публичных собраний теперь щедро и разнообразно раздавались нонконформистам. Джона Баньяна вместе с прочими выпустили из тюрьмы. Наверное, диссентерам и католикам также приходило в голову, что их новые религиозные свободы теперь зависят от королевского расположения.

Эта мера, возможно, кроме прочего имела целью поддержать брата короля, недавно перешедшего в католичество. Яков, герцог Йоркский, по его словам, обратился в новую веру после прочтения нескольких трактатов за и против католической веры; он также внимательно изучил историю церквей и пришел к выводу, что никто из английских реформаторов «не имел права делать то, что они сделали». Его вера строилась на убеждении и принципе; для брата она была лишь вопросом целесообразности.

Граф Арлингтон сказал, что «Декларация о веротерпимости» имела целью, «чтобы дома все было спокойно, пока мы заняты за границей». Однако военные действия уже начались. В середине марта английская флотилия попыталась остановить и взять на абордаж богатый голландский караван торговых судов, возвращавшихся домой из Смирны и Малаги. Однако капитан был заранее предупрежден и взял с собой охранный конвой, что позволило ему спастись от англичан. Для Карла это было унизительно, вдобавок он лишился ценностей, которые рассчитывал захватить. Инцидент не сулил ничего хорошего для будущей войны.

Лорд-адмиралом назначили герцога Йоркского, но Карл активно участвовал в подготовке и вооружении военного флота. В начале лета 1672 года состоялось безрезультатное сражение возле бухты Солебей у побережья Саффолка, в котором обе стороны заявили о своей победе. Поскольку по изначальному плану англичан предполагалось пересечь Северное море и заблокировать голландцев в собственных портах, их вряд ли можно записать в победители. Ясно было, что сражение развернется не из легких. Французский флот, якобы пришедший на помощь союзникам, не принял участия в сражении и, соответственно, заслужил гневные упреки англичан. Достаточно скоро французов станут ненавидеть гораздо больше, чем голландцев. Джон Ивлин 27 июня записал в дневнике, что безрезультатное сражение «показало, как глупо пускаться в бой с таким отменным флотом и терять так много хороших моряков только из-за того, что голландцы превосходят нас в промышленности и всем остальном, кроме зависти».

Армии Людовика XIV действовали более успешно. В первые две недели июня они хлынули через Рейн и атаковали территории Соединенных провинций. Казалось, наступлению французов противостоять невозможно, и несколько главных городов вынуждены были открыть свои ворота захватчикам. Костры французских лагерей виднелись из Амстердама. Из семи республик Соединенных провинций только Голландия и Зеландия оставались незахваченными. Тогда голландцы открыли дамбы и затопили страну, чтобы не допустить дальнейшего наступления французов. Военные действия вынужденно прервались.

Карл попросил у французского короля еще 1 миллион фунтов на продолжение войны, но Людовик отказал. Соответственно, Карлу ничего не оставалось, как созвать парламент в надежде получить ассигнования. Парламент вернулся к работе в феврале 1673 года. В его отсутствие объявили войну и выпустили Декларацию о религиозной терпимости. Это могло быть расценено как превышение Карлом полномочий, вдобавок в финансовом вопросе вся власть была именно в руках парламента. Король рассчитывал на встречу с парламентариями после завершения успешной кампании против голландцев, но эта возможность уже была упущена.

Новый лорд-канцлер стал официальным представителем короля в палате лордов. Граф Шафтсбери скоро будет самой спорной фигурой королевства, но в те годы он был одним из наиболее решительных сторонников королевских привилегий; в итоге Карл назовет его «самым безвольным и отвратительным человеком своего времени», но тогда король полагался на его умения администратора и советника. Шафтсбери с энтузиазмом поддерживал Оливера Кромвеля и даже состоял в Бербоунском парламенте, но толикой красноречия и прилежания ему удалось подчистить свое любопытное прошлое. Именно его изобразил Джон Драйден в образе Ахитофеля в своей сатирической поэме «Авессалом и Ахитофель»:

Беспокойный, непостоянный в принципах и месте;

Стремится к большей власти, нетерпелив к позору.

Огненная душа, которая, прокладывая свой путь,

Довела карликовое тело до разложения[45].

Парламент собрался неспокойным. Особенно всех рассердило, что король счел возможным выпустить «Декларацию о веротерпимости», не получив согласия парламентариев; этот поступок посчитали неконституционным. Не то чтобы парламент был против войны с голландцами, но, если он должен выделять деньги на продолжение войны, его полномочия требовалось подтвердить. Палата общин приняла резолюцию о том, что парламентский статут относительно религиозных проблем можно временно прекратить или отменить только актом парламента, таким образом отвергая власть короля в вопросе «веротерпимости».

Карл попытался оказать сопротивление с помощью палаты лордов, но, отчаянно нуждаясь в деньгах, в конце концов сдался. После злобной перебранки он отменил «Декларацию о веротерпимости» и сказал, что «то, что было сделано в отношении приостановки уголовного преследования, не следует вводить в действие». Король собственными руками сломал печать на оригинале декларации. На улицах Лондона разожгли праздничные костры, и в конце месяца Карл получил столь необходимые ему субсидии.