Слова не шли у Венди с языка.

– Ну, я тебя успокою, – пообещал он и попытался ухватить ееза горло.

Венди сделала шаг назад, потом еще один, и Джек качнулся кней. Она вспомнила про нож в кармане халата и полезла за ним, но Джек обвил еелевой рукой, пригвоздив ее собственную руку к боку. На нее пахнуло резкимзапахом джина и кислым – пота.

– Придется наказать… – бурчал Джек. – Наказать… наказать… ижестоко.

Правой рукой он нашел горло Венди.

Когда доступ воздуха прекратился, нахлынула чистой водыпаника. К правой руке Джека присоединилась левая, теперь можно было свободновытащить нож, но Венди забыла про него. Ее пальцы взлетели к горлу и беспомощнопытались отодрать руки мужа, которые были больше и сильнее.

– МАМА! – пронзительно закричал откуда-то Дэнни. – ПАПА,ПЕРЕСТАНЬ! ТЫ ДЕЛАЕШЬ МАМЕ БОЛЬНО! – Мальчик пронзительно верещал, высокийчистый звук несся откуда-то издалека.

Перед глазами Венди, как балетные танцовщики, запрыгаликрасные вспышки света. В комнате потемнело. Она увидела, как сын вскарабкалсяна стойку и всем телом кинулся Джеку на плечи. Вдруг одна из ладоней, давившихей на горло, исчезла – это Джек с рычанием отшвырнул Дэнни в сторону. Мальчиквлетел спиной в пустые полки и, отключившись, свалился на пол. Ладонь вернуласьна горло Венди. Красные вспышки стали чернеть.

Дэнни тихонько плакал. В груди у Венди горело. Джеквыкрикивал ей в лицо:

– Я тебе покажу! Будь ты проклята, я тебе покажу, кто тутхозяин! Я тебе покажу…

Но все звуки растаяли и исчезли в длинном темном коридоре.Венди боролась все слабее. Одна рука выпустила пальцы мужа и медленно падала,пока не простерлась под прямым углом к телу, кисть вяло, как у утопленницы,свесилась с запястья.

Пальцы коснулись бутылки, одной из оплетенных соломкойвинных бутылок, служивших декоративными канделябрами.

Венди вслепую, из последних сил, потянулась к горлышку инашла его – ладонь ощутила жирные потеки воска.

(о Господи, а вдруг выскользнет) Она занесла бутылку и обрушилавниз, молясь, чтоб не промахнуться. Венди знала, если она попадет только вплечо или по руке, ей не жить.

Но бутылка опустилась точнехонько на голову Джека Торранса стакой силой, что стекло под соломкой разлетелось. Толстое, тяжелое донышко стукнулосьо череп с таким же звуком, с каким падает на твердый пол пилюля. Джекпокачнулся на каблуках, глаза закатились. Давление на горло ослабло, а потомисчезло совсем. Джек вытянул руки вперед, словно желая удержаться на ногах, апотом рухнул на спину.

Венди, всхлипнув, сделала глубокий вдох. Она и сама чуть неупала, но сжала край стойки и сумела удержаться. Сознание то уплывало, товозвращалось. Она слышала плач Дэнни, но не понимала, где мальчик. Как будтоплач долетал из гулкой комнаты. Она неотчетливо видела капли крови размером сдесятицентовик, падающие на поверхность стойки – «у меня из носа», – подумалаВенди. Она откашлялась и сплюнула на пол. От этого снизу вверх по горлу прошласудорога, но спазм сменился равномерной давящей болью… вполне терпимой.

Мало-помалу ей удалось взять себя в руки.

Она выпустила стойку, обернулась и увидела, что Джек лежит,вытянувшись во весь рост, рядом – разбитая бутылка. Он напоминал поверженногогиганта. Дэнни скрючился под кассой, зажав рот обеими руками, и не сводил глазс потерявшего сознание отца.

Венди подошла и коснулась его плеча. Дэнни съежилась отстраха.

– Дэнни, послушай…

– Нет, нет, – забормотал он хриплым старческим голосом. –Папа сделал тебе больно… ты сделала больно папе… папа сделал тебе больно… хочуспать. Дэнни хочет спать.

– Дэнни…

– Спать, спать. Баю-бай.

– НЕТ!

По горлу опять прошла волна боли. Венди поморщилась, номалыш открыл глаза. Они осторожно выглянули из обведенных темными кругамиглазниц.

Неотрывно глядя мальчику в глаза, она заставила себязаговорить спокойным тоном. Голос был хриплым и тихим, почти шепот. Говоритьбыло больно.

– Послушай, Дэнни, это не папа. Мне пытался сделать больноне папа. А я не хотела сделать больно ему. В него вселился отель, Дэнни. ВТВОЕГО ПАПУ ВСЕЛИЛСЯ «ОВЕРЛУК». Ты понимаешь меня?

В глаза Дэнни вернулось что-то вроде понимания.

– Всякая Дрянь, – прошептал он. – Ее тут раньше совсем небыло, правда?

– Нет. Это отель подсунул ее сюда. Это… – Приступ кашля прервалее объяснения и Венди выплюнула еще немного крови. – Это отель заставил егонапиться. Ты слышал людей, с которыми папа разговаривал сегодня утром?

– Да… с людьми отеля…

– Я тоже слышала. А значит, отель набирает силу. Он хочетсделать больно всем нам. Но я думаю… я надеюсь… что он может сделать это толькочерез папу. Отель сумел подловить только его. Ты понимаешь меня, Дэнни?Отчаянно важно, чтобы ты понял.

– Отель подловил папу, – он посмотрел на Джека и беспомощнозастонал.

– Я знаю, что ты любишь папу. Я тоже. Нам надо помнить, чтоотель старается причинить ему такую же боль, как и нам.

Венди не сомневалась, что дело обстоит именно так. Болеетого, она думала, что на самом деле, может быть, отелю нужен Дэнни, вот почемуон зашел так далеко… может быть, поэтому он сумел так продвинуться. Могло дажеоказаться, что каким-то непонятным образом силы ему дает именно сияние Дэнни –так, как аккумулятор питает электрооборудование в машине, заводит ее. Выберисьони отсюда, «Оверлук», возможно, унялся бы и вернулся к прежнему состоянию,когда ощущал окружающее только наполовину и мог лишь демонстрировать грошовыестрашные картинки самым психически восприимчивым постояльцам из тех, чтопереступают его порог. Без Дэнни отель превращался всего лишь в «дом спривидениями» из аттракциона «комната ужасов», где гость-другой может услышатьобрывки или призрачный шум бала-маскарада или иногда увидеть что-нибудьтревожащее. Но если бы «Оверлук» поглотил Дэнни… сияние Дэнни или его жизненнуюсилу, или дух… называйте, как угодно… вобрал это в себя – что тогда?

От этой мысли Венди вся похолодела.

– Хочу, чтоб папа поправился, – сказал Дэнни, и у него сновапотекли слезы.

– Я тоже, – ответила она, крепко обнимая малыша. – Вотпочему, милый, тебе придется помочь мне куда-нибудь перенести папу. В такоеместо, где отель не сможет заставить его обидеть нас и где папа не сможетповредить себе. Тогда… если приедет твой друг Дик или спасатель из парка, мысможем увезти папу отсюда. И я думаю, он поправится. Наверное, у всех у нас всебудет хорошо. Думаю, такая возможность еще есть… надо только быть сильными ихрабрыми, как ты, когда прыгал ему на спину. Понимаешь? – Она умоляюще гляделана него и думала: как странно, он никогда еще не был так похож на Джека.