– Плывут против течения, мальчуган. Вот как.

– Правда?

– Правда.

Они немного помолчали, глядя на неподвижное озеро, аХоллоранн думал. Когда он снова посмотрел на Дэнни, то увидел, что в глазах умалыша стоят слезы. Приобняв его, он спросил:

– Что такое?

– Ничего, – прошептал Дэнни.

– Скучаешь по папке, так?

Дэнни кивнул.

– Ты всегда понимаешь.

Из уголка правого глаза выскользнула слезинка, она медленнопокатилась вниз по щеке.

– У нас с тобой секретов быть не может, – согласилсяХоллоранн. – Вот оно как.

Не сводя глаз с удочки, Дэнни сказал:

– Иногда хочется, чтоб все случилось со мной. Это я виноват.Во всем виноват я.

Холлоранн сказал:

– Тебе неохота говорить про это, когда мамка рядом, да?

– Нет. Она хочет забыть, что это вообще случилось. Я тоже,но…

– Но не можешь.

– Нет.

– Тебе надо поплакать?

Мальчик попытался ответить, но слова потонули во всхлипе. Онприпал головой к плечу Холлоранна и заплакал; слезы градом катились по лицу. Холлораннмолча обнимал его. Он знал, мальчику еще не раз нужно будет выплакаться, иДэнни повезло – он пока так мал, что ему это удается. Те же слезы, что лечат,еще обжигают и бичуют.

Когда мальчик немного успокоился, Холлоранн сказал:

– Ты с этим совладаешь. Сейчас-то ты так не думаешь, но тысправишься. У тебя си…

– Не хочу! – задохнулся Дэнни, голос еще был хриплым отслез. – Не хочу, чтоб оно у меня было!

– Но оно есть, – спокойно сказал Холлоранн. – Хорошо это илиплохо, есть. Тебя не спрашивают, малыш. Но худшее позади. Сияние можетпригодиться, чтоб поговорить со мной. Ежели начнется черная полоса, позови

– и я тут как тут.

– Даже если я буду в Мэриленде?

– Даже там.

Они притихли, наблюдая, как поплавок Дэнни относит натридцать футов от края пристани. Потом Дэнни еле слышно выговорил:

– Будешь со мной дружить?

– Пока буду тебе нужен.

Мальчик крепко обнял его, и Холлоранн сжал его в ответ.

– Дэнни. Послушай-ка меня. Что я тебе сейчас скажу – скажуодин-единственный раз, больше никогда ты этого не услышишь. Кой-какие вещи нестоит говорить ни одному шестилетке на свете; только вот то, что должно быть дато, что есть на самом деле, не шибко совпадает. Жизнь – штука жесткая, Дэнни,ей на нас плевать. Не то, чтоб она ненавидела нас… нет, но и любить нас онатоже не любит. В жизни случаются страшные вещи, и объяснить их никто не может.Хорошие люди умирают страшной мучительной смертью и остаются их родные, которыелюбят их, остаются одни-одинешеньки. Иногда кажется, будто только плохие людикак сыр в масле катаются и болячка к ним не пристает. Жизнь тебя не любит –зато любит мамочка… и я тоже. Ты убиваешься по отцу. Вот как почувствуешь, чтодолжен по нему поплакать – лезь в шкаф или под одеяло и реви, пока все невыревешь. Вот как должен поступать хороший сын. Только научись управляться сэтим. Вот твоя работа в нашем жестком мире: сохранять живой свою любовь иследить, чтоб держаться, что бы ни случилось. Соберись, прикинься, что все впорядке – и так держать!

– Ладно, – прошептал Дэнни. – Хочешь, будущим летом я опятьк тебе приеду… если можно. Будущим летом мне исполнится семь.

– А мне – шестьдесят два. И я так обниму тебя, аж мозги изушей полезут. Но давай сперва проживем одно лето, а уж потом примемся заследующее.

– О'кей. – Он посмотрел на Холлоранна. – Дик?

– М-м-м?

– Ты ведь долго не умрешь, да?

– Будь спок, я этим заниматься не собираюсь, а ты?

– Нет, сэр. Я…

– Клюет, сынок. – Дик показал туда, где под водой скрылсякрасно-белый поплавок. Он выскочил, поблескивая, а потом опять нырнул.

– Эй! – ахнул Дэнни.

Венди спустилась вниз и теперь присоединилась к ним,остановившись у Дэнни за спиной.

– Что там? – спросила она. – Щука?

– Нет, мэм, – ответил Холлоранн. – По-моему, это розовыйкит.

Удочка согнулась. Дэнни потянул, и длинная радужная рыба,описав сияющую мерцающую параболу, снова исчезла.

Сдерживая волнение, Дэнни неистово сматывал леску.

– Дик, помоги! Поймал! Поймал! Помоги!

Холлоранн рассмеялся.

– Ты и сам отлично справляешься, мужичок. Не знаю, розовыйэто кит или форель, но лишней эта рыбка не будет. Она отлично сгодится.

Он обнял Дэнни за плечи, и мальчик мало-помалу вытащил рыбуна берег. Венди уселась по другую сторону от Дэнни… так они и сидели втроем накраю причала, в лучах послеполуденного солнца.