которого стали оборонительным пунктом прусского батальона под командованием легендарного храбреца, майора фон Ланге. Кейт уже был там. Он и принц Мориц прискакали туда при первых залпах сражения и организовывали небольшие локальные операции. Пытаться наладить порядок в действиях, когда солдаты застигнуты врасплох и дезорганизованы, дело совершенно бесполезное. В Гохкирхе положение было еще более отчаянным, так как австрийские артиллеристы, вставшие за прусские орудия, захваченные во время атаки, развернули их и прямой наводкой, в упор начали бить из них по Гохкирху и его защитникам.

Вскоре после 6 часов утра 14 октября пруссакам кое-как удалось штыковым ударом отбить Гохкирх. Большая часть домов была объята огнем, повсюду царила неописуемый хаос. Очень скоро пруссаков выбили из деревни на север и восток. Кейт, выдающийся, обладавший недюжинным умом старый солдат, был сбит с коня мушкетной пулей и умер[236]. Морица, тяжело раненного, вынесли с поля боя. Одному из свояков Фридриха, Фридриху Франциску Брауншвейгскому, ядром оторвало голову; его серый конь с богато украшенной попоной метался без всадника более получаса. Фридрих, обычно безразлично относившийся к родственникам жены и этим обижавший ее, в адрес Фридриха Франциска за год до этого сказал, что тот однажды станет великим полководцем.

Правый фланг пруссаков был разбит наголову. Дорожка, проходившая мимо высокой стены церковного двора, превратилась в реку крови и впоследствии была названа Blutgasse[237]. Кавалерийская контратака с запада против левого фланга австрийцев была отбита кавалерией Лаудона, действовавшей левее колонн австрийской пехоты. Примерно в 7 часов правое крыло австрийцев от позиций к северу от Киттлица начало наступление против левого фланга прусской армии, расположенного вокруг Родевица, и к 10 часам того ужасного утра этот фланг также начал отступать.

Король находился в гуще боя в Гохкирхе. Коня под ним убили, и Фридрих был весь в его крови. Он стремился ограничить число солдат, вовлеченных в бесполезную и дорого обходящуюся битву в собственно Гохкирхе. Король попытался организовать кавалерийскую контратаку, которая была рассеяна Лаудоном и австрийской кавалерией. Только теперь, после шестичасового боя, oil отъехал немного назад, хотя его уже давно призывали это сделать. Он понял, что сражение необходимо прервать и вывести из него как можно больше войск и попытался организовать оборону вокруг Поммрица. Как только стало возможно, он собрал и отвел остатки армии. Было необходимо совершить марш через теснину в месте под названием Дрехса и сделать это на виду у неприятеля. Фридрих лично и очень хладнокровно провел эту операцию, послав вперед кавалерию и прикрывая общий отход огнем оставшейся у него артиллерии. Сразу за ущельем он занял оборонительные позиции у Добершюца. В этом проявился Фридрих-тактик, полностью контролирующий себя и складывающуюся ситуацию, он вызвал восхищение как у пруссаков, так и у австрийцев.

Фридрих потерял 9000 человек. Он лишился многих из своих лучших офицеров, а также 28 пар знамен, 2 штандартов и более 100 орудий. Он потерял Джеймса Кейта, духовно близкого ему человека. Мориц Дессауский раненным попал в плен и в 1760 году умер от рака. В тот вечер король показал де Кат-ту маленькую золотую шкатулку, в которой были пилюли, содержавшие яд. Он носил ее на ленточке на груди и не раз был близок к тому, чтобы воспользоваться пилюлями. «Как мне омерзителен этот торг, на который я обречен!» — сказал он. Фридрих раздумывал о вещах, которые мог бы сделать по-другому. Он понимал, что катастрофа — его вина. «Не думайте, что я пытаюсь оправдываться, — обращался Фридрих к своему Vorleser[238], описывая события того страшного дня, — я допустил ошибки, просчеты. Пусть Бог сделает так, чтобы они стали последними! О Боже! Дай мне способность их исправить — блестяще!» Он молился «за прекращение этого безумства с обеих сторон! Потом все могли бы спокойно разойтись по домам». Но тем не менее он говорил, бравируя или с достойной похвалы твердостью, что Даун не сможет извлечь из Гохкирха никакой выгоды, и это было справедливо, поскольку австрийцы потеряли почти столько же людей. Это сражение не стало поворотным в ходе войны. Теперь Фридрих возлагал надежды на активные действия турок на Балканах в направлении Дуная, которые спутают планы Вены.

Прусский король допустил серьезные просчеты. Он уменьшил армию, выделив отряд Ретцова, и таким образом ухудшил свое положение. Фридрих говорил Генриху, что победил бы, будь у него еще 8 батальонов, но его подвели собственная непредусмотрительность и нехватка сил. Он имел неверное представление относительно способностей и намерений Дауна. Фридрих игнорировал разведданные о противнике на Куппицер-Берге и положился на благоприятную информацию. В стратегическом плане ему не удалось прекратить усиления австрийской группировки в Силезии.

В тактическом отношении Гохкирх стал катастрофой. Стратегически или в оперативном плане сражение не принесло австрийцам больших выгод. Психологически же Фридрих был побежден, и пруссаки, истекая кровью, покинули поле боя. Это было серьезной проблемой, и он откровенно говорил Генриху, что у него сейчас немало полков, на которые он не может полагаться. Фридрих через Митчела сообщил в Лондон — неохотно, — что ему нужна финансовая помощь, чтобы продолжать войну, в которой до сих пор он несет основное бремя.

Но несмотря на моральную победу австрийцев, у них по-прежнему не возникало желания вновь встретиться с Фридрихом в открытом бою. Фридрих, отправив обоз с имуществом в Лусатию, двинулся маршем на Горлиц, где переправился через Нейссе и Квейсс в Силезию, которую опустошала кавалерия Лаудона. Он был усилен 8 батальонами и 5 кавалерийскими эскадронами из числа войск принца Генриха и теперь торопился снять осаду с Нейссе, окруженного австрийцами. Он сделал это 7 ноября.

Пришло время возвращаться в Саксонию. Даун, как узнал Фридрих 13 ноября, стоял перед Дрезденом и безуспешно призывал гарнизон сдаться; командующий обороняющимися войсками, генерал фон Шметтау, исполнил угрозу поджечь большую часть предместий, чтобы ослепить австрийцев и расстроить их атаку. Пруссаки подошли к району Дрездена 20 ноября 1758 года и обнаружили, что Даун и основные австрийские силы передвинулись на юг, в Богемские горы. Имперцы отошли к Лейпцигу.

17 октября, сразу же после Гохкирха, Фридриху сообщили о смерти Вильгельмины[239]. «Я потерял всех, кто был дорог мне, — говорил он де Катту, всхлипывая. — Одного за другим!» Он частенько мрачно посматривал на золотую шкатулку.

Глава 15

«Я ПРОПАЛ, ПРИТВИЦ!»

Фридрих решил провести зимние месяцы в Бреслау. Армия расположилась на квартирах либо в Саксонии, либо в Силезии вокруг Ландшюта, а Фридрих в холодную зиму конца 1758 года страдал от жестокой, похожей на грипп горячки.