он знал со времен Цорндорфа, что значит русская оккупация для несчастных жителей Пруссии. В ночь на 10 августа пруссаки направились на север и перешли через реку по понтонному мосту в Герице, к югу от Кюстрина, затем повернули на юг и двинулись параллельно реке по восточному берегу. По имевшейся у Фридриха информации, Салтыков разместил войска вдоль гряды, протянувшейся на юго-запад от деревни Кунерсдорф, и король лично удостоверился в этом во время рекогносцировки 11 августа. Противник, как оказалось, укрепился вдоль линии холмов, образовывавших Кунерсдорфскую гряду. Между ней и пруссаками лежала заболоченная низменность, прилегающая к узкому водоводу, Гухнер-Флейсс. Фридрих намеревался обойти их с востока, затем повернуть на запад и развернуть войска фронтом на запад с тем, чтобы господствовать над восточным крылом противника. Это, как и при Цорндорфе, требовало обходного марша по покрытой густыми лесами местности. Марш к выбранным позициям было намечено начать в 2 часа утра 12 августа.

Стояла очень жаркая погода. Ночь принесла немного прохлады, но сильно донимали комары. 12 августа Фридрих, находившийся среди передовых сил, смог впервые увидеть местность в запланированном для атаки секторе, у восточного фланга русских войск. Он решил, что, как только противник, реагируя на нападение, повернется фронтом на восток, его позиции будут очень сильными. К востоку и юго-востоку от русской линии располагались небольшие пруды, к югу от Кунерсдорфа. Они будут в значительной мере сковывать действия наступающих войск. Северо-восточный фланг противника опирался на низкий холм, Муль-Берге, расположенный примерно в 500 ярдах от собственно деревни, а кроме того, деревня, пруды, окружающие леса создавали много преимуществ для обороняющихся и мало для нападающих. Это явно был не тот случай, когда уязвимый фланг подвергнется косой атаке усиленным прусским Schwerpunkt.

Фридрих сел на своего коня, Сципиона. К половине двенадцатого ему удалось подвести тяжелую артиллерию, более 60 орудий, и расположить их для поддержки атаки. Орудия установили на трех позициях на трех небольших холмах, кольцом охватывающих Муль-Берге, и их задачей было подавление при помощи концентрического огня русской артиллерии на Муль-Берге и нанесение потерь войскам северо-восточного фланга противника. Прусская линия атаки формировалась к востоку от Кунерсдорфа фронтом на запад. В то же время крупные силы — Финк — были размещены под прямым углом на севере фронтом на юг за Гунхер-Флейсс, на пути марша прусских войск к позициям. Планировалось, что Финк предпримет специальный маневр, отвлекая русских на северное направление, в то время как Фридрих нанесет по ним удар с востока.

Прусская артиллерия успешно справилась со своей задачей. Пушки на Муль-Берге замолчали. Русские войска в этом районе — пять больших полков — понесли огромные потери, а затем были смяты прусской пехотой правого фланга Фридриха; и теперь Фридрих мог разместить часть своих орудий на Муль-Берге. Царила обычная неразбериха, вызванная дымом и пылью, усиленная изнуряющей жарой, но все, казалось, подчинено дальнейшему напору правого фланга войск Фридриха против северо-восточного крыла противника к северу от Кунерсдорфа. Фридрих решил лично вести войска и одновременно приказал Финку перейти Гухнер-Флейсс и вступить в бой. Время перевалило за полдень.

К западу и северу от Кунерсдорфа, однако, по другую сторону линии атаки прусской пехоты, лежала плоская равнина, Кух-Грунд. На ней Салтыков сформировал локальный фронт — узкий, прикрытый деревней справа и болотами слева. На него он поспешил направить значительные подкрепления с запада и юго-запада. Сражение теперь превратилось в дикую свалку на ограниченном участке местности и на невообразимо узком фронте.

Фридрих попытался избежать давки, для чего направил батальоны центра и левого фланга через деревню Кунерсдорф. Местность была слишком неудобна для эффективных действий кавалерии, за исключением небольшого, сравнительно открытого пространства к югу от деревни среди многочисленных прудов. Здесь происходили беспорядочные мелкие, из-за неудобства местности, кавалерийские стычки, которые не имели решающего значения. Зейдлиц был ранен, его преемник, принц Вюртембергский, тоже, командование кавалерией принял генерал фон Платеи. В конце дня Платеи попытался атаковать другую небольшую возвышенность — Гроссер-Шпицберг — в глубине русских позиций, к западу от Кунерсдорфа, но был отбит артиллерийским огнем и контратакой австрийцев и казаков, руководимых Лаудоном. Прусская атака утратила организованность. Батальоны Финка, которые храбро наступали, были остановлены и отброшены. Утомленные войска несли ужасные потери от русской артиллерии, пускавшей снаряды в смешавшуюся толпу своих и чужих, а также от огня в упор превосходящей по численности русской и австрийской пехоты. Потом прусская кавалерия побежала с поля боя под напором торжествующих австрийских кавалеристов и казаков. Фридрих попытался сорганизовать несколько батальонов и закрепиться на Муль-Берге и вокруг него, но этот фланг теперь был буквально залит огнем русских пушек, бивших прямой наводкой. Пруссаки проиграли сражение, и разгром был подчеркнут разразившейся ужасной грозой.

Под Фридрихом убило двух коней, он сам чудом избежал ранения. Его шинель была в нескольких местах пробита мушкетными пулями, одна пуля угодила в табакерку. Он несколько раз чуть не попал в руки казаков. В одном случае его жизнь и свободу спасло подразделение гусар Цитена, которым командовал капитан Притвиц: «Я пропал, Притвиц!». «Нет, ваше величество, пока мы дышим, не пропали!» Пруссаки в беспорядке, небольшими, разрозненными группами пробивались на север через Гухнер-Флейсс. В тот вечер, 12 августа, сам Фридрих переправился на западный берег реки у Рейтвейпа, уверенный, что все потеряно для него и для Пруссии. Ночной воздух над Кунерсдорфом, как и над Дорндорфом, был наполнен ужасными криками несчастных пруссаков, которых мучили и добивали казаки.

Фридрих написал Финкенштейну, что больше не способен обеспечивать руководство войсками. У него уцелело всего 3000 солдат, и армия бежит. Короче, командование переходит к Финку, и войска с этого момента должны подчиняться принцу Генриху. Чтобы хоть как-то предотвратить панику во время переправы на западный берег, он как мог передавал приказы. Но — «жестокая превратность судьбы! Я не переживу этого. Думаю, что все пропало. Adieu pour jamais»[251].

Возможно, это единственный случай, когда Фридрих на войне полностью утратил самообладание. Не все пропало, но потери были страшными. На следующий день Фридрих вернулся на восточный берег. Уцелели около 18 000 солдат, которых можно было свести в организованные части. Он потерял 19 000 человек — 6000 убитыми — вместе со 172 пушками и 28 нарами знамен. Среди погибших — три генерала и много офицеров, в том числе выдающийся поэт, командир батальона, Эвальд Христиан фон Клейст, чьи лирические стихи, посвященные красотам природы, были опубликованы тремя годами раньше. Кунерсдорф стал катастрофой, причины которой крылись в тактических просчетах. У Фридриха не было падежной кавалерийской разведки, и он ошибался