вязаные вытянутые кофты, в джинсах с бахромой и дырками на коленях. Не знали они, что вылянявшие джинсы с уже заготовленными фабричным образом разрезами будут модными в наше время.

Перекусить остановились опять в Барбасене, уж больно красивая была там «артесания» и прекрасная таверна.

Буквально за полтора дня мы проехали 2482 км, полные впечатлений и со множеством новых визитных карточек – улов был большой.

Так что жизнь катилась интересная во всех ее проявлениях, а тут через 2 года подошел и отпуск, нужно было и решить вопрос со старшей дочкой. Она уже перешла в 5-й класс, а в Рио была только начальная школа. Конечно, сейчас задним числом я думаю, наверное, можно было оставить Аленушку еще на год с нами. Ведь в Перу такой прецедент был, мы занимались с детьми по программе 5-го класса. А потом соображаю, что нет, невозможно: она в Рио была единственная из переростков, а в Лиме их насчитывалось пять, в том числе и дети посла, так что в Рио не разрешили бы мне с ней заниматься индивидуально. Сейчас, наверное, не было бы проблем, можно и пропустить один годик, кому бы нужно проверять, да и кто больше всего заинтересован, чтобы ребенок проработал школьную программу? Конечно, родители! Но нет, не положено! Она была единственным подростком, направляющимся в пятый класс и очень радовалась, что скоро поедет домой, увидит свою сестричку Галюню. А потом, кто бы ее вез в Союз через год, если отпуск был как раз летом 1972? Проблема… Надо, надо было собирать девочку домой. Я ей сшила из кремплена коричневую форму на вырост, по мере надобности выпускались длина, ширина, вытачки, и она ей служила до окончания школы. Вот какая прочная и выгодная материя кремплен! Не мялся, не пачкался и, по-моему, не горел в огне… Бедный ребенок! Носила синтетику, но зато хлопчатобумажные маечки. А ведь тогда этот кошмарный материал был писком моды. Купила белье, обувь, кое-какие школьные принадлежности, тщательно продумывая каждую мелочь. Кроме того, учитывая специфику работы супруга, мы могли и не вернуться обратно из отпуска: или спецслужбы Рио отказали бы в продлении представительства «специалиста» Торгпредства, или наше начальство прекратило бы командировку по своему усмотрению: то ли недовольно результатами, то ли нужно направить в другую страну, то ли интересной страной надо порадеть родному человечку. В работе необходима была золотая середина: окончательно не насолить стране пребывания и в то же время выполнять свою основную задачу, хотя бы на «хорошо», и еще не забыть, прости господи, Внешторг с его Авиаэкспортом. Поэтому мы и собирались и как бы в отпуск, и как бы и совсем. А Леночку нужно было в любом случае тщательно экипировать, ведь там некому будет особо беспокоиться: моя сестра работала и сама любила, чтобы о ней позаботились, сестра Галюнька училась… Собирала я дочку окончательно, основательно и с тоской в душе думала: два года! два года! Я себя успокаивала тем, что она все же будет не в МИДовском интернате, а у родной тети и сестрички Галочки. Меня очень пугало слово «интернат» и довольно свободные нравы, царящие там среди подростков, детей высокопоставленной дипломатической элиты. Зная ранимость и неумение защищаться моей дочки, я ее отправляла к сестре в Пермь. Люка довольно долго на вопрос, где же твоя сестренка, бойко отвечала: «В Терьме!»

Улетая в отпуск, мы решили остановиться в Нью-Йорке и Париже. На это тоже нужно было особое разрешение. Черт возьми, хотя мы и оплачивали остановки своими кровными, но разрешение надо! Такой колпак был не только у отца, а у всех советских служащих за рубежом. Любое передвижение, поездка, каждый чох разрешался через особое на то дозволение. Каждому мужчине, уезжающему в Союз, обычно предлагали для сопровождения кого-нибудь из женщин, уезжающих в одиночку или с детьми, из технического персонала, не знающих языка. А мне так сейчас кажется, что таким способом просто связывали нас круговой порукой, взаимной ответственностью и слежкой. В аэропортах все организованно так, что будь ты «хоть негром преклонных годов» и трижды не зная язык, все равно, просто читая надписи, попадешь на свой самолет или туда, куда тебе нужно. Помните в «Мимино»? – «Туда на такси поедешь, скажешь центр, оттуда – аэропорт, все просто!»

Курьянову навесили, как на сопровождающего, еще четырех человек: жену зампреда Горбунова с сынишкой и Лысихину с дочкой, супругу посольского КГБиста. Если Горбунова – это милая и спокойная женщина, то другие сопровождаемые, как мама, так и дочка, обе были совершенно неуправляемыми существами: мама за каждым словом прибавляла ненормативную лексику, ругалась, как извозчик, а дочечка была недалеко от этого, жутко капризная, и сопливая. Что хорошо, так то, что все это сопровождение было достаточно формальным и условным, и никто его всерьез не воспринимал, но только, извините, не мой муж.

В аэропорту, потом в течение всего полета (и куда они денутся?) он ходил по салону, несколько раз внимательно пересчитывал свое стадо – семь человек. Пока я на него возмущенно не зашипела, сказав, что из самолета они уж точно не вывалятся, и все равно никто не собирается ходить толпой ни в Нью-Йорке, ни тем более Париже. А ведь Витя и решил было так и делать – водить за собою всю эту неуправляемою ватагу, особенно крикливую мадам Лысихину с ее вечно сопливой и нудящей дочкой. Потому что если вдруг «не дай Бог что!», то именно с сопровождающего спустили бы три шкуры. Для этого и создавали козла отпущения – сопровождающего: не допустил, не обеспечил, не проследил. И если бы обычному чиновнику влепили бы выговор, то для моего супруга это было бы чревато дисквалификацией: не обеспечил, блин, безопасность! какой же ты разведчик после этого?! не смог выполнить поручение и т.д.

Витя, как истинно русский человек, пусть и особой профессии, наконец, принял единственно верное решение: пустить дело на авось и «авось» его не подвел. «Ответственный» наконец-то построил в шеренгу подопечных, поставил в известность о времени и месте сбора, их изменить нельзя, и отпустил с Богом.

Знаменитый американский город Нью-Йорк после Рио совсем не произвел на нас впечатления.

Вот говорят «американский стиль»… Стиль? Мне почудилось отсутствие всякого стиля. Скученность застроек, просто заполнение ввысь мало-мальски подходящего участка – уж как получится, а какой стиль – видно будет. Повлияли на это впечатление, возможно, летняя жара, шум, множество людей. Конечно, мы знали об изначальной квадратной планировке города, но ведь это тоже скучно – обязаловка какая-то: ни одного романтического кривого переулочка,