Подцепив кусочек яйца, она спешно его проглотила, после чего продолжила доедать остатки супа, и Котобуки еще сильнее потемнел лицом. Он не был особо жалостливым человеком, у него были дети, конечно, но все, поганые такие, свалили в другие города ради работы. С женой они мирно разошлись, жил он один. Поэтому не жалел никого: знал, что в основном жалости требуют лишь тунеядцы. Но в его сердце все еще было такому место, а потому Котобуки…

Он ничего не говорил про украденные онигири.

— Выгнали?

Девчонка лишь скривила рот, но ничего не ответила. Ясно, видимо, не та тема, чтобы болтать с незнакомцем. Ну, он не настаивал. Глупо было лезть кому-то в душу спустя пять минут от знакомства. Что бы там не стояло за этой историей, Котобуки все мог принять. Он ломал столько корпоративного хрома, что безумных историй всех мастей о поводах для побега у него скопилось множество. Может, конечно, тут могла добавиться новая, но он не настолько был в этом заинтересован.

Раскурил сигарету. Покосился на воровку, опасаясь, что та сейчас закашляется, или начнет бычить, но она даже не моргнула. Вероятно, тоже бывшая курильщица. Но, видимо, бросившая, раз не просила после дня в отключке и такого же по длительности отсутствия никотина.

Откинувшись назад на спинку стула, Котобуки серьезно уставился на девчонку и очень серьезно на нее взглянул.

— То есть, сейчас работы нет?

— А что, так заметно? — ее голос так и полон яда. — Подработки только. Была, но здоровье помешало.

Видимо, это ее сильно задевало; словно у нее была какая-то стабильная точка, накрывшаяся из-за этих проблем.

Здоровье… Известный бич.

— А что так? Хром хороший, значит, не из дрянной мелкой корпы была. Да еще и при таком его количестве. В как раз мелкую и дрянную взяли бы только так, с руками оторвали.

— Вы осматривали мой хром?

Их взгляды вновь пересеклись, и теперь воровка выглядела настороженной. Капля супа стекала у нее по подбородку, и Котобуки странным взглядом проследил за тем, как спешно девчонка вытерла лицо лежавшей рядом салфеткой. Такая странная.

— Ты тяжелее, чем выглядишь. Не пойми превратно, понял, когда тащил сюда. Чисто профессиональный интерес, — он обвел руками пространство вокруг. — Я уже был женат, мне хватило женщин в свое время. А в тебе меня привлек разве что твой затылочный имплант.

— Ясно.

Вот и весь ответ.

Глаза у воровки были неприятные, светлые, как талая вода. Котобуки сначала подумал — оптика, специально изменила, но потом задумался. Если из корпорации, то, скорее всего, там стоял какой-нибудь дурацкий запрет на изменение цвета волос и глаз. Так что, вероятно, родные? Не похоже было на оптические линзы, швов видно не было, как при установке искусственного глазного яблока. Странно было думать, что ей не сказали намеренно сменить его на темный, но, с другой стороны, почему его вообще это должно было волновать? Но такая, с побелевшими прядками, бледная и светлыми глазами, она напоминала приведение. Фантома.

Онре…

Кому ты хочешь отомстить, призрак?

Он продолжил наблюдать за тем, как воровка ест — и, когда с обедом было закончено, та неожиданно резко встала. Котобуки думал, что сейчас опять даст деру, начнет мямлить что-то невразумительное, как делали все такие магазинные воришки после вроде как вполне себе дружелюбного поругивания, ну, те, у кого совести хватало, других-то кормить было заподло, но, вместо этого, воровка отвесила ему поклон. Руки держала вдоль тела, вот это выправка. Ну точно, из бывших пиджаков.

И спокойным голосом произнесла:

— Благодарю за угощение и прощу прощения за ранее доставленное неудобство. К сожалению, у меня нет возможности отплатить Вам за Вашу доброту, поэтому…

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил Котобуки.

Ему нравилось, как быстро она убрала любые эмоции со своего лица после обеда и первой же упомянула инцидент, ставший причиной их знакомства. Значит, человек деловой. Явно не начальник, раз подлизывалась, но и не кто-то последний, потому как выправка имелась, и не мямлила.

Воровка вздрогнула и резко подняла на него взгляд, после чего некоторое время помолчала. Боялась? Винить было сложно. Но в конце концов все же недоверчивым тоном проговорила:

— Харада.

— А имя?

На мгновение она застопорилась, после чего еще более боязно уронила:

— Сен.

— Ага-а-а-а. Хорошо. Меня зовут Котобуки Соджиро. Чтоб уж по-честному. Так вот, Харада-кун, ты у нас, значит, из корпы да в бега? Явно не они тебя выкинули, а ты решила драпануть.

— С чего Вы взяли?

Котобуки заметил, как еще более белым стало ее лицо. Или игра света?

Сложив руки на столе, он потряс головой и с тяжелым вздохом продолжил:

— Потому что я не дурак. Я уже сказал — тебя бы в мелкую корпу только так взяли с руками и ногами, они только мечтать могут о том, что к ним попадет сотрудник с таким качеством хрома и явным пониманием, что к чему. Не удивляйся, у тебя по лицу видно, что ты не просто какая-то мелкая сошка, сейчас я понял: явно кто-то из думающего люда. Но если ты перебиваешься подработками, значит, тебе нужно не попадаться на глаза системе. Поэтому ты из корпокрысы стала обычной крысой… Не подумай, просто метафора, — он отмахнулся. — В общем… Ответишь, где работала? Чем занималась, в смысле?

То, как смотрела на него воровка — бесценное зрелище.

Котобуки дураком не был, догадался обо всем сразу. И потому выпотрошил ее страшный секретик прямо так, без прелюдий. Его изрядно забавляло то, как на это реагировали, но он решил, что надо было быть не настолько жестким. Потому что в его голове родился восхитительный план. Настолько вместе с этим ужасный, что он сам подивился собственному коварству.

Нет, он не стал бы сдавать девчонку своей корпе — даром надо. Он что, ублюдок полный? Да и какая ему с этого прибыль? Эти гады если и не попытаются его убить, то заплатят сущие гроши, а он всю эту систему нахер далеко и решительно послал еще в пору своей бурной молодости. Но если рядом с ним стоял человек, который потенциально может помочь в его небольшом деле, во взломе всякой техники и сборе новых интересных игрушек для заказчиков, то можно было махнуть рукой на два онигири. Те самые, что сейчас лежали на столе, и на которые с таким ужасом пялилась воровка.

Словно подозревала, что это и есть причина.

— Вы хотите сдать меня? — севшим голосом произнесла она, и Котобуки мгновенно нахмурился.

Он углядел, как крепко сжалась ее рука, как она