старик с единственным улучшением — оптикой вместо выбитого когда-то давно глаза и декой, а всем остальным — натуральным. В хромовом бессмертии, наравне с молодежью, которая с радостью отсекала от себя новые шмоты мяса, ему делать было нечего. Для Котобуки это казалось безумством. Оптику он поставил лишь потому, что это было необходимостью, он еще должен был чем-то видеть, плюс это помогало в работе, но второй, родной он отдавать точно не собирался. А кто-то легко мог заменить все свое тело на железный гроб, просто потому, что взыграла подобная прихоть.

Пугающе.

Может, из-за такого образа мышления клиентов у него было не так уж и много. Кто знал?

Но Котобуки не отчаивался. Помимо робототехники, держал попутно магазин всякого хлама, комбини, мини-молельню, где страждущие к редкому ныне техно-синтоизму могли найти себе покой. Монахом он не был, о, нет, далеко нет, но помог отвлечься от забот мирских с помощью молитвы мог помочь. Ну а еда… Никогда еда не бывала лишней. Местные ходили, ведь товар у него был свежим, стащенным прямо со складов «Фудзи»: синтетика, конечно, куда уж роскошней, но хотя бы не гниль, какая иногда перепадала жителям окраин Эдогавы, только и делавших, что живших в грязи и мусоре. Но «Фудзи»? Любезный обмен с поставщиком с их складов: он им чинит технику и улучшает глушилки, а они ему — отличный товар. И все довольны. Даже сам иногда готовил, выставлял на продажу — и выходило, что вместо с робототехникой он буквально был единоличным директором и единственным сотрудником небольшого магазинчика-комбини, где еще и помощь душевную могли оказать.

В этот день, когда завязалось его знакомство с кое-кем, все шло как обычно: заказов от постоянных клиентов не было, поэтому Котобуки скучал на кассе, пролистывая статейки в Сети. Но то и дело косился через камеру — навороченный глаз и не такое позволял — на единственного клиента этой поздней ночью. На дворе стояло около двух часов, даже корпокрысы уже расползлись с переработок, и, в общем-то, Котобуки уже планировал валить спать, но не мог — посетитель есть посетитель. Выгнать прочь не позволяла этика и жадность.

Но тот никак не торопился с выбором товара.

Крутился около стойки с онигири (собственноручно изготовленными, так-то). Котобуки не знал, расценить ли это как комплимент — потому что, наверное, бедолага не мог выбрать вкус, а там были разные: креветка, форель или грибы, или же напрячься, потому что интуиция орала, что это все неспроста. Рука у него на всякий случай лежала на пистолете под прилавком. Умников было много, конечно, он установил маленькую турель (спизженную еще с предыдущего места работы) для такого, но стоило и самому не терять фору. На технику надейся, но сам не плошай.

Посетитель был очень подозрительным. Выглядел бродягой, он не мог сказать точно, пацан или девчонка. Капюшон на лице, куртка размером явно больше требуемого не особо помогали в распознавании. Сейчас такая молодежь шла, не различишь: ноги у всех тощие, как спички, а на лице все смазливые. Теперь это считалось модным, в его времена — пижонством.

Котобуки лишь горестно вздохнул, вспоминая былое.

Но потом случилось именно то, что он, собственно, и ожидал. Пацан — он условно обозначил посетителя мужчиной, плечи были широкими, лицо больно диким, на его памяти девочки-воровки обычно старались убедить красотой и умением работать ручками — схватил пару онигири и дал деру. Рванул так быстро, словно спринтер, что Котобуки даже открыть рот не успел. Ну и дела! Схватив пистолет, он дал команду турели — охранять тут все, пока не вернется — а сам побежал следом за воришкой. План был прост: он прострелит ему ногу, пнет пару раз под ребра и даст понять, что с ним шутки были плохи. И воровство, конечно же, особенно воровство. В принципе, работало в прошлые разы, скорее всего сработает и сейчас.

Котобуки сделал пару шагов вперед и прицелился — большего ему было и не нужно. Воришка не бегал зигзагом, явно неумелый новичок, что сделало дело еще проще. А в остальном помогут импланты. И, уже было собрался выстрелить, как…

Замер и опустил пистолет. И несколько раз моргнул. Потому что…

Да ну нет. Бред какой-то. Он же даже не стрелял.

Жалкий воришка споткнулся на ровном месте и, вдруг согнувшись пополам и следом едва не растянувшись, прокатился кубарем добрых несколько метров, прежде чем остановиться и сжаться в клубок. Смотря на это зрелище, Котобуки вылупил глаз и раскрыл рот от удивления — он никогда не видел ничего подобного. Много воров перевидал, разных, отбитых, но, чтобы таких — кто облажался бы на ровном месте — никогда. Хотя сам в юности порой такой чуши делал, что это мгновенно блекло на фоне. Поступил на работу в корпу, например. Ну, это уже дело былое. С другой стороны, всегда же что-то бывает впервые, вот, может, таковой попался и ему — самый невероятный в мире вор-неудачник.

И, дойдя осторожно до виновника всей этой шумихи, наблюдая со стороны, он убедился, что воришка больше не собирался двигаться и сбегать, после чего за несколько шагов очутился рядом с ним и взглянул с подозрением. Осторожно перевернул ногой на спину, на всякий случай держа беглеца на мушке. Сюрприза в лицо получить не хотелось, а стрелять Котобуки умел быстро. Вновь же, спасибо работе на корпорацию. Никогда не пренебрегайте даже теми знаниями, что вам глубоко в душе отвратны, мудрость из трущоб Эдогавы.

Он полагал, что это будет совсем мальчишка, лет двадцати или меньше, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что воришка старше. Может, и не мужчина: при ближайшем рассмотрении лицо показалось андрогинным, но меткий глаз сразу отметил, что скорее женское, пусть и несколько грубоватое. Со своей изюминкой, разумеется, осуждать чужую внешность Котобуки не мог, пока сам выглядел как картошка. Да и не будь у него вторая жена похожа — не понял бы. Ну, тоже не старая, сопля еще, для него-то, но уже явно не мелочь. Хотя не для Котобуки — от этой мысли он ухмыльнулся и, сев на корточки рядом с виновником ситуации, схватил ее за плечо и развернул к себе, после чего похлопал по щекам.

Ноль реакции.

Девчонка находилась в глубоком обмороке, и, кажется, наслаждалась им изо всех сил.

Даже без сознания она продолжала сжиматься в клубок, и в руках у нее Котобуки увидел тех самых два несчастных онигири. Сначала это его позабавило, но потом он еще раз с сомнением