* * *

Со сценарием или без, но я без запинки ответил на все каверзные вопросы интервьюера, и в целом вёл себя примерно. Если бы Малявин нанимал меня, у него не осталось бы ни одной причины не взять меня тут же на оклад или зарезать в мою честь тучного тельца.

Мэтр торжественно встал из-за стола, на котором стоял бюст Константина Кинчева, и торжественно осенил меня крестным знамением:

— Ты готов, иди смело, рап божий!

Однако Малявин, конечно, не знал, что интервьюировать меня станет, возможно, кадровый офицер американской разведки. Одной из самых скандальных и могущественных разведок человеческого мира. Я просто не стал посвящать его в такие мелкие детали. Со слов маленькой Наташи, которой шустрый Малявин инкогнито успел нанести уже два визита — спал мой друг итак беспокойно, нервно ворочаясь и часто стоная во сне. А избыточное знание не улучшает наших сновидений.

Сам же я об интервью с цээрушником не забывал ни на минуту, и все внутри было покрыто холодной корочкой ледокаина.

* * *

Ван Эппс, Донован жил и трудился из большой квартиры в многоэтажке, полностью подтверждая собственную профильную характеристику выданную мне службой национальной безопасности джамахирии: «Селится обычно в частном секторе, стараясь быстро слиться с местным населением».

С твоими то милыми веснушками и рыжими кудрями, Донован, стоило бы попробовать сливаться с пейзажем разве что где-нибудь в экзотических Прибалтиках. Этой великолепной и рыжей до чрезвычайности шевелюрой можно освещать подъезды по вечерам.

Многоэтажка Ван Эппса находилась в десяти минутах ходьбы от усадьбы Малявина. Я надеялся взять себя в руки, пока иду туда. Вместо этого я накрутил струну внутри ещё больше. От бесконечно курения закружилась голова, затошнило и, одновременно, сильно захотелось в туалет. Хуже состояния и придумать было нельзя.

* * *

Первым уровнем квеста оказалась угловатая секретарша Ван Эппса, Донована. Спустившись на одну лестничную клетку, она игралась с маленькой эбонитовой Нокией и манерно курила. У секретарш которых мы не познали всегда умный или загадочный вид. Только вкусив греха с секретаршами, мы со скорбью познаем, какие же они скучные.

— Нет-нет! К нему сейчас нельзя, господин Ван Эппс очень-очень занят. Вы что, смеётесь надо мной? Да тому объявлению уже больше месяца! Мы уже давно набрали полный штат. Увы, молодой человек! Увыы-ы! Где вы вообще нашли эту газету? Я вспомнил, что по легенде Ильдара газета обнаружилась в общественном туалете, до которого ещё не дошёл культ мягкой туалетной бумаги. Но я решил не пугать секретаршу грубым натурализмом.

У девушки было довольно миловидное лицо восточного типа. Её немного портили короткие ноги и квадратное тело. Я стал смотреть на секретаршу как удав, который готовится к яйцекладу.

Это очень старый син-дзяньский прием, нужно медленно проползти взглядом по каждому квадратному (а в данном случае они были идеально квадратными) сантиметру лица и тела девушки мысленно представляя весь спектр ласк, который вы готовы ей немедленно предложить.

Довольно часто за несанкционированное самочкой использование этой нарушающей все международные конвенции древней техники, вам могут выплеснуть в лицо все что не попадёт под руку. Иногда можно заработать звонкую пощёчину. Но довольно часто эта форма виртуального интима срабатывает.

— Ну что вы так на меня уставились, молодой человек? У меня, что тушь по векам размазалась? Нет?

Она стала всматриваться в отключённый экран мобилы. Оставалось произнести: «Свет мой, зеркальце, скажи?»

— Вы прекрасно, просто сногсшибательно выглядите. Особенно сегодня. А можно узнать как вас зовут?

Она убедилась, что с лицом всё на уровне и облегчённо улыбнулась:

— Ленара

— Ленарочка. Вы кусочек солнца в ущелье моей сумрачной жизни! Если бы судьба подарила мне шанс работать с вами, я каждую весну и осень штурмовал для вас неприветливые горы Тянь-Шаня, и на вашем столе не увядали бы первые подснежники, огромные, как ваши ресницы и драгоценные эдельвейсы, нежные как ваши драгоценные губы! Старая син-дзяньская техника вкупе с придыхательным стилем общения, сработали на поражение.

— Ну хорошо. Ладно. Уговорили. Сейчас спрошу у Дона, может быть он вас примет! Хотя надежды мало.

У Ленары была широкая, но, к сожалению, совершенно плоская задница годная разве только для гонок на байдарках и каноэ. Я глянул на стену подъезда и взмолился всем известным прогрессивному человечеству богам.

Ленара не возвращалась в подъезд целую вечность. Я уже почти уверовал, что она забыла про мои унылые эдельвейсы, как бронированная дверь с грохотом приоткрылась и она махнула мне с улыбкой:

— Дон вас ждёт! Постарайтесь полаконичнее.

Я вошёл в самую обычную четырёхкомнатную квартиру улучшенной планировки времён угара СССР. Справа в зале вдоль стен стояли четыре стола и на каждом было по настоящему компьютеру американской фирмы Делл. Это выглядело круче интернет кафе, где я уже заочно познакомился с Ван Эппсом и его романтической легендой путешествующего шпиона-общественника.

Видимо я слишком долго любовался залом, потому что Ленара толкнула меня в то место, где поясница переходит в задницу и игриво шепнула:

— Ну давай же, переводчик, шагай уже. Мы скоро закрываемся. Дон у себя в офисе.

Очертя голову я шагнул в сторону спальни. Над дверью висела наклейка — синие буквы на молочном фоне — «Майнард Дайнэмикс». Больше подходит для названия раздела теоретической физики атомного ядра, подумалось мне когда я входил в лобовую атаку с человеком известным нашим спецслужбам как Ван Эппс, Донован.

* * *

У вас бывало так что вот увидел человека, и в какие-то доли секунды уже знаешь, что он вам нравится. Без оттенка интима, без пола, нравится в целом, как нематериальная сущность знакомая еще с прошлых жизней? Если не бывало — не парьтесь, у вас эти жизни ещё впереди.

Ван Эппс мне понравился сразу, в первую же секунду. Может он мне показался таким знакомым, потому что я видел кучу я фоток за несколько часов до этого? Трудно сказать.

Комната превращённая Ван Эппсом в рабочий кабинет походила на захламлённый капитанский мостик шкипера Летучего Голландца. На полу лежал ворсистый ковёр усыпанный экселовскими распечатками, чертежами, туристическими брошюрами и флаерами. На ковре стоял неподъемный дубовый стол. Столешница умоляла, чтобы с нее стёрли пыль, но это было практически невыполнимой задачей. Большая часть поверхности была закрыта чёрным монитором, совершенно несуразных размеров мышью, которую не нужно было двигать, а двигался только красный шар на её спине. Это была даже не мышка, а гигантская крыса, сбежавшая из из застенков лаборатории, где ей привили последнюю степень канцера. Тут же была немаленьких размеров эргономическая клавиатура от создателей Виндовс. Клавиатура преломлялась как раз посередине, как большой чимганский хребет. Подсоединялись эти фантастические инопланетные манипуляторы целой связкой проводов к неброской алюминиевой роскоши мак бука.