– Я запомню. – (Серена почти не изменилась. Трудно было поверить, что девушка моей мечты стала женой и матерью.) – Как вообще дела?

Она украдкой обернулась на леди Белтон, но старая калоша отчитывала какого-то туриста, который пытался завести разговор, и слишком наслаждалась процессом, чтобы замечать нас.

– Нормально. – Но, почувствовав, что ее ответ не слишком сочетался с образом «мечты любви младой», улыбнулась: – У меня теперь ужасно взрослая жизнь. Ты не поверишь, что это я. Днями напролет то разговариваю с водопроводчиками и слежу, чтобы все было в порядке, то спрашиваю Эндрю, не забыл ли он уплатить налог с продаж…

– Но ты счастлива?

Я рисковал, задавая этот вопрос, и нам с ней не нужно было смотреть друг другу в глаза, чтобы понять это.

– Конечно счастлива, – ответила она.

– А где Эндрю?

– Остался на вилле, – пожала плечами Серена. – Говорит, история его не интересует.

– Это не наука история. Это сама история в процессе развития.

– Что я тебе могу сказать? Ему неинтересно.

Вызвав гнев людей, стоящих в очереди позади нас, мы пустили к себе Серену, ее мать и свекровь и по ступеням собора двигались уже вместе. Оттуда мы вошли в прохладный полумрак грандиозного храма, где звуки рыданий слышались громче и, эхом отражаясь от проходов и галерей, приобретали причудливое потустороннее звучание. Горе есть горе, заслуживает его покойный или нет. Наконец мы прошли мимо гроба. Голова усопшего была покрыта чем-то вроде шарфа, а руки, восковые, застывшие, сжатые, словно в молитве, лежали на груди.

– Интересно, как их скрепляют? – спросила Серена. – Как ты думаешь, у них есть какой-нибудь специальный инструмент?

Я рассматривал тело. Покойник, как, видимо, все диктаторы после смерти, был одет в довольно скверный и несолидный костюм, словно от «Бертон тейлоринг».

– Никак не могу привыкнуть, – прошептал я, – что как только люди умирают, они выглядят так, будто мертвы уже тысячу лет. Словно никогда и не жили.

– Одного этого достаточно, чтобы поверить в Бога, – кивнула Серена.

Когда мы вновь оказались на улице, у нас появился план. Клермонты, Белтоны и Саммерсби едут домой переодеться и через пару часов приедут на ужин к нам на виллу. Воодушевленные этим приятным сценарием, мы разошлись по машинам.

Сейчас мне кажется, что некоторая часть вины за все, что произошло позже, лежит на мне. По какой-то причине, которую объяснить не могу, я не сказал Дэмиану, что мы столкнулись с Сереной. В свою защиту могу сказать только, что я почти ничего не знал о том, как они расстались. Видел один поцелуй и искренне полагал, будто больше ничего и не было. Но если даже и так, все равно мое поведение кажется странным. Я не собирался умолчать о нашей встрече сознательно, просто Дэмиана нигде не было, когда мы вернулись. Люси сказала, он плохо спал прошлой ночью и ушел вздремнуть, чтобы к ужину быть в форме.

– Давайте не будем его будить, – сказала Дагмар, и мы не стали.

На самом деле мне стоило пойти к нему в комнату, заставить открыть глаза и рассказать все, что знаю, но я не понимал всей важности этой встречи и, видимо, решил, что поймаю его перед тем, как приедут остальные. Потом Люси вызвалась пойти сказать ему, и не успели мы ничего ответить, как она исчезла, а Дагмар осталась кусать губы. Я заподозрил, в чем состояла главная причина, по которой Люси отправилась в спальню к Дэмиану, но и думать не мог, что она не скажет ему о встрече у собора, о планирующемся на этот вечер ужине и о Серене. Но она ни о чем ему так и не обмолвилась.

В этот удивительно полный неожиданностями день нас ждал еще один сюрприз – я имею в виду, еще до главного сюрприза, – которым встретил нас Джон.

– Звонила ваша знакомая, – начал он, когда мы вышли на террасу. Я, вероятно как и все остальные, решил, что это была Серена, которая хотела что-то поменять в вечернем расписании, но Джон вывел нас из заблуждения. – Джоанна де Йонг? Так, кажется, ее зовут?

Кандида была потрясена.

– Джоанна де Йонг? – переспросила она. – Откуда она звонила?

– Она здесь. Отдыхает неподалеку с мужем и родителями. Сегодня приехали. – Джон улыбался, словно принес нам радостную весть, но реакция оказалась совершенно не такой, как он ожидал.

Мы молча переглядывались. Это какое-то безумие. Неужели больше некуда поехать на отдых, кроме как в Эшторил? Все это начинало напоминать русскую пьесу. Явственно помню ощущение абсурда, которое позже оказалось погребено ужасом. Дагмар тогда отметила, что мы планировали скромную встречу старых знакомых, но судьба решила вмешаться и вызвать на сцену сразу всех важных действующих лиц. Иными словами, Дагмар, так же как и я, не подозревала ни о чем из того, что происходило за кулисами.

– Чего ей нужно? – очнулась Люси. Она всегда симпатизировала Джоанне меньше остальных, я это хорошо помнил.

Джон явно опешил от такого ответа на свою новость.

– Просто с вами всеми повидаться. Я пригласил их с мужем на вечер. Надеюсь, никто не против? Она спросила, кто приехал, и, по-моему, все имена были ей знакомы, ну я и решил, что вы обрадуетесь… – Он неуверенно замолчал, чувствуя, что допустил ляп.

– Конечно обрадуемся! – ответила Кандида, но выглядела она не слишком радостной, и теперь я знаю почему.

Сомнительный в моральном отношении ужин, подстроенный для того, чтобы Серена снова встретилась с Дэмианом, теперь волей-неволей должен был пройти при участии родителей Серены и родителей ее мужа, что уже было не идеальным раскладом. Теперь ужин разрастался до масштабов правительственного банкета.

– Она придет с родителями, – сказал Джон.

А это уже была полная катастрофа.

– Господи… – пробормотала Люси, выразив состояние большей части всей компании.

Как вы могли предположить, приезд де Йонгов тоже был далеко не случайностью, и я узнал об этом странном повороте событий много раньше, чем об остальных. Я еще переодевался, когда послышался стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения, вошла Джоанна. Не здороваясь, не произнеся ни слова, она с глубоким вздохом легла на кровать.

– Я не понимаю, что мы все здесь делаем, – произнесла она.

– Отдыхаем и наслаждаемся жизнью? – Я не видел ее с окончания праздников шестьдесят восьмого года, но смотреть на нее по-прежнему было чудо.

– Если бы! – Джоанна посмотрела на меня снизу вверх и, поскольку я ждал, пока она объяснит, что имеет в виду, закатила глаза к небу: – Ты знаешь, мама же все подстроила, ничего мне не сказав.

– Совершенно точно не знаю. О чем ты говоришь?

– Я позвонила Серене…

– Вы общаетесь?

Джоанна уловила в моих словах удивление и улыбнулась:

– Не все меня бросили.

– Не сомневаюсь.