Я стоял в холле отеля с живописным полом из черного и белого мрамора, когда меня тронул за руку Пенистон Саммерсби. Мы вместе вышли на улицу, на все еще яркое осеннее солнце, и заговорили о том, что делать дальше, поскольку в таком поместье, какое было у Дэмиана, работы хватит на долгие годы. Я чувствовал, он хочет мне что-то сказать, дать понять, что знает, какая ему выпала удача.

– Это уникальная возможность. Я имею в виду, надо постараться быть ее достойным, – наконец решился Пенистон.

– Не сомневаюсь, что вы будете достойны.

– И я хочу продолжать дела, которые были для него важными. Потом еще, конечно, исследования в области рака, и я думаю, можно учредить несколько стипендий его имени.

– По правде сказать, вряд ли его интересовало увековечение собственного имени, но я с вами согласен. Давайте так и сделаем.

Пора было прощаться, но я видел, что Пенистон еще не закончил. Бедняга выглядел довольно растерянным, хотя, в конце концов, действительно несколько странно, когда тебе достается королевство стоимостью больше всего национального долга, и все потому, что сорок лет назад какой-то тип влюбился в твою матушку. А большего Пенистон никогда не узнает.

– Мама говорит, он был потрясающим человеком. Ей жаль, что мне не довелось с ним познакомиться.

– Думаю, он был храбрый человек. – И я действительно так думал. – Не боялся правил, которые пугают других людей. Устанавливал собственные правила, и этим нельзя не восхищаться. Он был настоящим. К этому многие стремятся, но мало кто добивается цели.

На этом мы пожали друг другу руки, и я пошел прочь вдоль по Брук-стрит.

«Тени прошлого» существуют в том же мире, что и «Снобы», но, пожалуй, занимают более мрачную его часть.

Я долгое время разрабатывал тему романа о времени как таковом, о том, что каждому из нас – во всяком случае тем, кому за пятьдесят, – приходится прокладывать свой жизненный путь через три, если не через четыре совершенно разных исторических периода, прежде чем нам дозволено будет уйти на покой. Эти периоды различаются своими философиями, своими истинами, общественными нравами и модами. Но переменился не только мир вокруг нас – изменились мы сами. Мы уже мыслим не так, как в юности, не питаем былых предубеждений, не придерживаемся тех же идей, что и раньше. В книге неназываемый рассказчик, отправляясь на поиски потерянного ребенка Дэмиана Бакстера, вынужден столкнуться не только с прошлым Дэмиана, но и со своим собственным.

Что касается структуры повествования, в прошлом году я снимался в документальном фильме о завершении в 1958 году традиции представления при дворе, но когда посмотрел программу, то понял, что ее создатели ошибочно полагают, будто это был последний сезон дебютанток. На самом деле сезоны продолжались еще три десятилетия, и я это знаю доподлинно, ибо лично принимал в них участие. Потом я случайно встретился со своей большой юношеской любовью, ныне матроной со взрослыми детьми, и вдруг понял, что размышляю о мире сорокалетней давности и о том, что стало с девушками и молодыми людьми, которые танцевали тогда со мной рядом, в те давние годы, когда жизнь была сравнительно простой, или, по крайней мере, такой она кажется сейчас. Так у меня сложился образ путешествия из настоящего в прошлое и обратно. А потом, уже работая над романом, я услышал, что один мой товарищ по Кембриджу, как и я весело кутивший в сезон шестьдесят восьмого года, умирает от рака, и это, пожалуй, было самым странным из совпадений. Так родился роман «Тени прошлого» – книга о времени и о том, что оно с нами делает.