Она восприняла это с ироничным выражением лица, как будто втолковывала что-то умалишенному.

– Так вот, Серена сказала мне, что едет в родителями в Португалию. И что здесь в это же время будет Кандида с друзьями, включая тебя и Дэмиана.

– Серьезно?

Это плохо согласовывалось со сценой, которую мы только что разыграли в Лиссабоне перед собором, но, прежде чем я успел разобраться, Джоанна продолжила. Самое глупое, что сейчас я прекрасно помню ее слова, но тогда забыл про них, так что у меня никак не получалось сложить два и два и получить четыре.

– По какой-то необъяснимой, дурацкой причине я рассказала все маме, и – откуда ни возьмись, неделю назад она сообщает, что приготовила для меня сюрприз и забронировала виллу в Эшториле. Разумеется, я сказала ей, что это невозможно.

– Но?

– Но она все причитала, охала, заламывала руки, спрашивала, за что я ее так ненавижу, и разве она не пытается мне помочь с самого замужества, а теперь они заплатили уйму денег за виллу, чтобы взять ее без очереди, и так далее, и я сдалась. – Джоанна держала в руке бутылку кока-колы старого образца, довольно симпатичную, в виде бокала, и сейчас с наслаждением медленно отпила из нее солидный глоток.

– А я доволен, что ты сдалась. Рад тебя видеть.

– Мама считает, что мне надоел Киран, – пожала плечами Джоанна. – Думает, она меня от него избавит, если использует вас всех в качестве приманки. Вы призваны напомнить мне об увлекательной жизни, которая проходит мимо меня. За этим она нас и привезла. Даже поинтересовалась, хочу ли я снова увидеть Дэмиана. – Она громко рассмеялась, запрокинув голову. – Дэмиан! Два года назад она хотела покончить с собой, когда считала, что у меня с ним все всерьез.

А я по-прежнему не сумел сопоставить услышанное и понять: Серена знала, что Дэмиан едет. Что на меня нашло?

– Бедный Киран, – отозвался я.

К тому времени мы уже с ним познакомились: через несколько недель после сенсационного побега в Дорчестере был коктейльный прием для новобрачных – Валери Лэнгли пыталась придать происходящему видимость благопристойности. Признаюсь, тогда я в Киране толком не разобрался. Но я был молод и не стал относиться к Джоанне хуже из-за ее выбора. О вкусах не спорят.

– Как твой брак?

– Ничего, – ответила она, но после паузы добавила: – Дело движется.

Это прозвучало пугающе красноречиво. Я ничего не сказал.

– Дэмиана не видела?

Джоанна покачала головой:

– Он еще у себя в комнате. Мы слишком рано приехали. Мамино нетерпение не позволяло ей ждать. Это мир, которого она всегда для меня хотела, и она считает, что выпала я из него из-за Кирана. По ее мнению, я иду ко дну. В смысле положения в обществе. А мама хочет вытащить меня на берег. Мечтает о скорейшем разводе.

– Ты шутишь…

Трудно объяснить, как нелепо это казалось в семидесятом. Уже через десять лет такая история станет вполне правдоподобной.

– Нет, я серьезно. Мама считает, что, если я сейчас брошу Кирана, все о нем забудут. Детей у нас нет, хотя стараемся мы, как кролики. – Она сделала паузу и убедилась, что я шокирован. Странно думать, что такие намеки, когда они исходили от женщины, могли тогда шокировать, но многих из нас – вполне. Джоанна заметила, что я покраснел, и, покраснев сама, продолжала: – Если она сумеет меня освободить сейчас, за мной не останется такого следа, который нельзя будет благополучно скрыть за образом моего второго мужа, кто бы он ни оказался.

– А Дэмиан бы ее устроил?

– После Кирана ее устроит даже случайный рабочий из китайской прачечной.

Я улыбнулся, хотя целеустремленность Валери Лэнгли произвела на меня впечатление. Мои родители в подобных обстоятельствах пожали бы плечами и вздохнули и лишь нескольким самым проверенным друзьям позволяли бы изредка им посочувствовать, но ни тому ни другому и в голову бы не пришло что-либо предпринимать. И самого плана я не одобрил. Джоанна как-никак приносила клятвы в церкви, а в те дни это означало гораздо больше, чем в наши. Но относиться хуже к ее родителям я, конечно, не стал.

– Что твой отец думает?

– Ему Киран нравится, но с ним не советовались.

– А Киран здесь?

Джоанна кивнула:

– И прекрасно знает, чего мама добивается.

– Ничего себе… – (Подробностей мы обсуждать не стали.) – Ты позволишь себе его бросить?

Джоанна задумалась над моим вопросом, но вряд ли у нее возникали в голове сомнения.

– Нет, – ответила она. – Я не доставлю ей такого удовольствия.

Киран де Йонг был первым, кого я заметил, когда наконец присоединился к общей компании. Его трудно было не заметить. Его волосы были покрашены в ядовитый розовый блонд, и надел он облегающие джинсы с каким-то военным мундиром, который, видимо, когда-то украшал гвардейского офицера, но теперь манжеты были отогнуты, так что виднелась розовая атласная подкладка. Рубашку с плотным орнаментом он широко расстегнул, демонстрируя две или три висящие на шее толстые цепи. Общий эффект был не столько отталкивающий, сколько жалкий, и после всего, что я услышал, мне стало жаль Кирана.

– Ты бывал в Португалии? – спросил я, стараясь изобразить живую заинтересованность.

– Нет, – покачал он головой.

К нам подошла Люси и тоже попыталась его разговорить:

– Где вы с Джоанной сейчас живете?

– В Пимлико.

Мы с ней оба терялись. Нельзя же до конца вечера стоять и задавать вопросы, получая односложные ответы. Но тут Киран произнес фразу, которая указывала, что он вовсе не так недогадлив, как мы предполагали:

– Я знаю, к чему это все. Она считает, я не знаю, но я-то знаю. И никуда не уйду.

Люси, естественно, ничего не поняла, но я знал, о чем он говорит, и мысленно оценил, что он согласился прийти. Это было решение смелого человека. Я не мог открыто комментировать, чтобы самому не ввязаться в историю, но улыбнулся, наполнил ему бокал и попытался дать понять, что я не враг.

Дэмиан по-прежнему не показывался. Я отметил, что его окна оставались плотно закрытыми, даже когда послышался шум подъезжающих машин, голоса, звук хлопающих дверей. На террасу вышла вся объединенная делегация Клермонтов и Белтонов. Серена несла на руках малышку, и ее появление вызвало немалую суету. Я предложил им поставить кроватку в моей комнате, потому что она выходила на террасу в том месте, где мы ужинали, и все согласились. Мне грустно было видеть, что маленькая Мэри – точная копия Эндрю. Это не только показалось мне несчастливым предзнаменованием для девочки, но и вызвало в подсознании болезненные картины.

Чтобы отмежеваться от всех этих «женских дел», лорд Клермонт окликнул меня в своей странной приподнятой манере. Мне показалось, что он вздохнул с облегчением, увидев знакомое лицо и найдя повод сбежать из общества родственников зятя. Я сразу заметил, что они ему не по душе, хотя на браке настаивал он сам. Лорд Клермонт хотел подойти ко мне, но соблазнился компанией Джоанны и Люси и отвлекся пофлиртовать с ними за бокалом сангрии, или как там называется ее местный португальский аналог. Белтоны держались вместе, глядели на море, – она слишком высокомерна, а он слишком утомлен, чтобы разговаривать с другими. Ко мне, улыбаясь, подошла леди Клермонт.