но вот чтобы напоить им брата – для этого потребовалось сломать себя. Джун понял сразу. После первой же выпитой капсулы он поблагодарил Райера слабой улыбкой. После чего понемногу начал уходить в себя. И через несколько дней стал напоминать зомби.

«Зато ему не больно», – тихо проговорил Таймин, когда Джун спал, а Райер съежился в углу комнаты.

Вот тогда Райер разрыдался. В голос, закрыв лицо руками, он выл как зверь, не решаясь смотреть на кровать. Умолял брата о прощении, проклинал гвардию и отца, ментора, который исчез и бросил их, анатомиков и всех, кого только смог вспомнить. Таймин держал его, а Джун ничего не слышал, паря в своем наркотическом дурмане.

Наутро делали вид, что ничего не произошло. Если Джун и заметил, что у Райера и Таймина чересчур опухшие глаза, то ничего не сказал. А может, не заметил. Открыл лэптоп, посмотрел, захлопнул крышку. Сделал глоток сайхвы, вернул голову на подушку и закрыл глаза.

Когда вернулся Таймин, он все еще не встал.

– Сколько он так лежит?

– Весь день.

– Сайя опять приходила, – Таймин кинул пальто в шкаф и закрыл дверцу слишком громко. Поморщился. – Она каждый день приходит. Спрашивала о вас. Завтра бал.

– Не думаю, что Джун в состоянии веселиться, – сдавленно проговорил Райер.

– Ты звонил отцу?

– Нет, – процедил Райер. – И не собираюсь. Какого черта, ректор? Что ты прицепился с ним?

– Он вам не чужой, – резко возразил Таймин. – Судя по твоим рассказам, он любит вас…

– Любил, – оборвал его Райер, пнув свои ботинки, отлетевшие в дверь с глухим стуком. Едва сдержался, чтобы не врезать вместо этого Таймину. – Так любил, что отправил любимого сына на убой! Так что лучше заткнись. Стоит мне позвонить главе чертовой гвардии, как через несколько минут за ним, – кивок в сторону комнаты, – приедет машина.

– Он ел? – если Таймин и был уязвлен тоном Райера, то не показал этого.

Райер сразу потерял весь свой запал. Сгорбился, отрицательно покачал головой. Настала очередь Таймина злиться.

– Он умрет с голоду быстрее, чем дождется решения комиссии.

Прошел на кухню, достал бульон из холодильника. Накрошил туда зелени, добавил мясо и рис. Перемолол все блендером и разогрел. С тарелкой в одной руке и ложкой в другой направился к Джуну.

– Надо поесть, – сказал, садясь на кровать. – Джун, слышишь меня? Ты должен есть.

– Не хочу, – чуть хмурясь, произнес Джун.

– Я накормлю тебя силой, – Таймин готов был уже и на это. – Райер будет тебя держать, а я буду запихивать в тебя суп. Или сам, или так. Выбирай.

Джун долго думал. Долго смотрел на тарелку, потом – на Таймина.

– Хорошо. Поставь. Я поем.

– Сейчас, – возразил Райер. – Ешь.

Джун перевел взгляд на свои забинтованные руки. Потом – на Райера.

– Уменьши дозу. Я плохо соображаю.

Таймин ошарашено переглянулся с Райером. Джун протянул руку за ложкой.

Вкрай заторможенно набирал суп и медленно нес его ко рту, так же бесконечно долго жевал и глотал. Райер понял, что он прав – количество отравы, которой он его поил, можно было смело половинить.

Джун осилил только четверть супа в тарелке. После чего вернул голову на подушку.

– Сегодня мне ничего не давай, – сказал он и моментально уснул.

Тягостное молчание повисло в комнате, пока двое слушали тяжелое дыхание третьего, потом Таймин встал, растерянно заглянул в почти полную тарелку.

– Как?

– Не знаю, – Райер прилег рядом с братом. Как одурманенный человек может понимать, сколько ему нужно для того, чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии – даже не догадывался. – Ваши головы – загадка природы. Поэтому они так и ценятся. Высоко, выше чем магистры, все вместе взятые. – Убрал волосы с лица Джуна, пропустил их сквозь пальцы. Быстро оборвал страшную мысль о том, чтобы отрезать прядь на память. – Потому что их можно заменить, а вас – нет.

Таймин совершенно не проникся своей значимостью. Поставил суп на подоконник. Тяжело оперся локтями рядом с тарелкой и вгляделся в едва различимые очертания за окном.

Он был точно такой же как и Джун. Но стоял на своих ногах, подчинялся себе и не носил ошейник. И это заставляло его чувствовать вину, словно парень, спящий в его кровати, расплачивался за них двоих.

– Эти датчики… Были случаи, когда пытались сбежать? Именно поэтому их ставят?

– Думаю, да. Ведь таким как я, их не вживляют. Только психоделикам, – Райер говорил тихо, чтобы не разбудить Джуна. Но и не встал с кровати. – Мы ничего не знаем точно, об этом не пишут и не говорят. Все подробности держат в секрете. Они приходят, отрабатывают свой срок и исчезают.

– Куда?

– Где, – поправил Райер. – Их забирают в лабораторию. Для изучения.

Изучение. За этим словом скрывалось нечто жуткое. На ум сразу пришли пыточные камеры и клетки с подопытными зверьками. Таймин отошел от окна, плотно задернул шторы и приглушил свет. Подвинул ближе к Райеру стул, на который сел.

– Можешь рассказать? – не мог же он в самом деле иметь в виду опыты над людьми?

– Психоделики горят, – ровно произнес Райер. – Срок их годности до ужаса мал, самое большее – десять лет. И это ничто, новые не успевают вырасти и их не хватает. Уверен – задача анатомиков – выяснить, как работает их мозг. Модифицировать или продлить срок их службы.

– Что значит – мозг? – содрогнулся Таймин.

– Я не знаю, как это происходит. Ни один психоделик еще не вернулся оттуда. Лишь слухи, которые пересказывают, – Райер не отрывал глаз от Джуна. – Говорят, что им вскрывают череп… и… – Зажмурился и его лицо перекосилось. – Не могу… Не спрашивай…

Лабораторные зверьки, утыканные проводами. Таймин в шоке уставился в пол, начиная сожалеть, что спросил.

– Много таких, как Джун? В гвардии?

– По информации штаба – около пяти тысяч по всей стране, – Райер потер глаза. – Но гвардия имеет привычку занижать или завышать данные, так что в реальности мы знаем только приблизительное количество.

– И они еще развернули кампанию по уничтожению оставшихся? – вспылил Таймин. Слишком громко, веки Джуна дрогнули. Райер приложил палец к губам. – Вы знали, что все может закончиться так?

Твердое «да» – так могло закончиться любое дело, которое они вели. Просто раньше им удавалось выкрутиться, но вечным было только небо над головой.

– Это было решение нас двоих – найти преступника. Настоящего. Мы могли остановиться на том, что и Кадан, и Рин убили себя сами. – Райер горько усмехнулся. – Но не остановились. И, судя по всему, такое решение обойдется нам дороже, чем мы рассчитывали.

– Жалеешь?

– Безумно, – прошептал Райер. Одна только мысль о том,