— Назад!!! Куда прёшь!!! К машине!!!

Глава СБ никак не мог простить себе смерть семьи Элана, и не хотел потерять ещё и его самого. Именно поэтому сразу после эвакуации ИБиСа на Юг, он с головой бросался во все абсолютно авантюры, которые только вызревали в голове родоначальника лисов-оборотней. Он тоже пришёл сюда со своими друзьями, и уйдёт только вместе с ними…

Аэропорт был больше похож на осаждённую крепость. Толпы людей старались прорваться к самолётам, не надеясь ни на что, ни на жиденькую линию стремительно тающих войск, ни на забитые автомобилями дороги, ни на реку, что всегда радовала глаз во все времена года. Кричали дети, плакали женщины, умаляя взять на очередной рейс хотя бы замотанных в пелёнки и одеяла малюток.

Сквозь целое море людей к терминалам, к застывшим на считанные минуты (только заправиться!) ярким, нарядным, или наоборот, камуфлированным красавцам, что на коротком отдыхе даже не выключали двигателей, тянулась тонкая полоска свободного пути. Ряды совершенно непривычных высоких заборов с бесконечной лентой колючей проволоки, цепи полиции и военных, сдерживающих огромную толпу охрипшими от крика голосами и выстрелами в воздух.

Колонна эволэков втянулась в свободный коридор. Бойцы СБ и спецназа, уставшие и злые на неудачу, опускали глаза. Солдатам с первых дней службы прививалась мысль о необходимости жертвовать собой ради тех, кто слабее и духом, и телом. А тут…

Здоровые, увешанные оружием мужики медленно шли к повисшему у самой земли огромному дирижаблю, как провинившиеся сквозь строй. В них камнями летели крики, мольбы вперемешку с упрёками и проклятиями за то, что воины улетают, оставляя беззащитных людей на съедение хищным тварям. Они выполнили задачу, и теперь улетали, увозя с собой тысячу удивительных созданий, бесценный потенциал, что все, от садовника и повара, до куратора и профессора, родителей, конечно же, за многие годы выстрадали, отвоевав у всех невзгод и тяжких испытаний. И у колыбельки, и в стенах Института, люди боролись за их жизни, и, если честно, эволэки сполна отплатили своим родным и учителям, наставникам и начальникам за все бессонные ночи, хлопоты и заботы. Невозможно требовать от них большего. А бойцы СБ, не важно, покойного ли Усова, или здравствующего ныне Нечаева, давали клятву защищать их до последнего вдоха. И они улетали то же.

Сергей не мог оторвать глаз от вида океана людского отчаяния. Какой-то мужчина старался голыми руками, разрывая в кровь пальцы, одолеть бездушный металл забора, маленькая девочка, с огромными глазами, полными слёз, прижатая к самой сетке, звала и звала маму, не слыша в страшном гомоне толпы ответа. Женщины поднимали на руках высоко вверх малолетних детей, умоляя выбросить ко всем чертям чудовищ из самолёта (скрыть погрузку от тысяч глаз, естественно, было невозможно) и взять на борт детей. Дети, как игрушки на пружинках, прыгали над океаном людских голов, в беззвучном, точнее просто не слышном в рёве толпы крике, орали, до смерти напуганные, не понимающие, почему мир, наполненный родительской заботой и лаской, вдруг в одночасье сошёл с ума…

В открытые двери огромной кабины, подвешенной под брюхом необъятного исполина, парящего, словно невесомое пёрышко, всего в нескольких метрах над землёй, заносили эволэков. Кто ещё мог переставлять ноги, шёл сам, давясь слезами, стараясь лишний раз не бросать взгляд через плечо, на огромную массу обречённых людей.

Элан стоял без сил, прислонившись спиной к крылу грузовика, хмуро глядя на потонувшую в животном инстинкте массу «человеков», потерявших человеческий облик. Зрелище настолько завладело его истерзанным сознанием, что он едва заметил, как рядышком к пышущему жаром раскалённого двигателя металлу пристроились его лучшие друзья. Не выпускающая оружия из рук Мирра, закутанная в одеяло Диолея, бледная, сильно похудевшая всего за один день Лассава, кажущаяся ещё меньше, чем прежде, на огромных просторах аэропорта Нариола. Уставшие с поникшими головами Хилья и Лесавесима, и Ханнеле, едва способная держаться на ногах, вцепившаяся для верности (как бы не упасть!) в оперение большой сестры.

Повелительница вод, глядя на беснующиеся в свете прожекторов и рождающегося утра живое море, заметила, оттягивая слова:

— Охваченная страхом и ненавистью толпа — страшное зрелище.

Монолог единого разума, уживающегося в нескольких похожих душах, и совершенно не похожих телах, пошёл дальше, и хозяйка земли согласно кивнула:

— Кому, как ни нам знать, что она разорвёт нас в клочья, стоит только рухнуть хиленькому заборчику, или дрогнуть бойцам, что матом и прикладами, осаживают её.

Владычица воздушных дорог подхватила, не скрывая горькой усмешки:

— Они без намёка на сожаление убьют нас, наших товарищей и подруг, что так долго и отважно сдерживали натиск пришельцев, даря им же бесценные часы и минуты.

Принцесса цветов, увядшая, как осенняя клумба, печально вздохнула:

— Потом они станут убивать и друг друга. Не сомневайтесь.

Ханнеле и не думала сомневаться в очевидных для её светлого разума вещах:

— Тут же. Сазу, как только под яростным натиском падёт на землю в лужу собственной крови их общий враг, коллективным воплощением которого являются бойцы и полицейские, загородившиеся бронемашинами и пластиковыми щитами от летящих камней. Они будут убивать друг друга уже потому, что в самолётах и дирижаблях не хватит места и на десятую часть желающих.

Хилья обняла маму, крепче прижав к своему плечу:

— Нас убьют только за то, что мы сделали всё, что смогли, отдали до капли в бою силы, и духовные и физические, как всегда и поступали все поколения эволэков.

Они уже действительно не могут сделать ничего. Сил даже пришедшей в сознание Диолеи не хватит и на полдюжины ментальных атак до нового обморока, другим вообще лучше и не пытаться протянуть руку к мягким волнам эфира. Сирины не могут оторвать от земли даже самих себя, о чём говорят опущенные к самому снегу крылья, и мелкая дрожь в натруженных за долгую ночь мышцах.

Можно, конечно, ещё взять в руки автоматы и винтовки, но они не воины, и кроме того…

Лесавесима негромко рассмеялась, если так можно назвать резкие звуки, наполненные шипящими «кхи»:

— Самое поразительное, что в паре сотен метров от левого края толпы лежат сотни ящиков с оружием, но никто даже не замечает этого! Просто невероятное сочетание животной трусости за собственную шкуру, глупости и лицемерия!

— Вы так думаете? — Полный неподдельного изумления голос Хельги заставил восемь голов как по команде повернуться вправо.

Снежная королева, видимо, всё время этого странного и даже страшного в своей чуждой логике рассказа стоящая за тоненькой стеной кузовного тента, решила вмешаться.

— А что такого в